— О… — хихикает застывшая на пороге Нина, присвистывая в воодушевлении. — Вот это я удачно зашла.
— Вообще нет, — хмуро огрызается Воронцов, вынужденно прикрывая причиндалы руками. Не скажу, что он смущён. Скорее разозлён. Клёво. Вообще человек без комплексов. — Чего надо? Мы заняты, если не видно.
— Видно-видно. Но вынуждена вас прервать. Мы через полчаса уже выдвигаемся.
— Так рано? — удивляюсь я, приподнимаясь на кровати. — Ещё двенадцати нет. А наш выход в четыре.
— Так подготовиться надо. Оформиться, переодеться, почву прозондировать.
Эх… Говорить ли, что мне никуда не хочется? Что с куда большим удовольствием я осталась бы здесь? Однако делать нечего.
— Я поняла, — грустно вздыхаю я. — Сейчас спущусь.
— Ждём тебя внизу. Не задерживайся. Хотя я бы задержалась. На твоём месте… — прежде чем уйти Нина не удерживается, чтобы не кинуть очередной хитрый взгляд на голое мужское тело. Вот лиса.
— А вот тут не могу не согласиться, — охотно замечает Воронцов. — Как там у поэта? Кричали девушки "ура" и в воздух чепчики бросали! Лови! — на меня с разгону прыгают и начинают активно щекотать. Хохочу и брыкаюсь, хоть совсем её не боюсь. Да и он об этом быстро вспоминает, потому что щекотка очень быстро превращается в попытку соблазнения.
— Не надо, — перехватываю его за кисти, тормозя. Сложно, но нужно. — Мне правда пора. Я не хочу подвести ребят.
В ответ тяжело вздыхают, но согласно кивают. И закрепляют результат самым классным на свете поцелуем.
— Не подведешь, — обещает он. — Тогда я в душ. Не ускакивай никуда без меня.
— Ты с нами?
— Разумеется. Разве я пропущу твой звёздный час?
— Видимо, нет…
Мне кажется, я никогда не была счастливей, чем сейчас. Он уходит в ванную, а я с блаженным писком нашариваю его подушку и крепко стискиваю, утыкаясь в неё носом. Запах. Его запах. Он везде, он повсюду и это просто нереально. Остановить бы мгновение и навсегда остаться в нём.
Но нет. Не получится. Поэтому наскоро одеваюсь, собирая и перепроверяя технику. Не хватает на радостях ещё что-нибудь забыть. В желудке гневно урчит. Вчера мы так и не поели, да и сейчас опробовать местные завтраки тоже не получится. Эх. Будем надеяться, что получится чего урвать по дороге. Загоню Глеба в магаз, если что.
Оставленный на стационарной тумбе под телевизор айфон громко вибрирует, заставляя меня подскочить. Сообщение. И не одно, судя по активному дребезжанию. Любопытная Варвара внутри меня сильна, но сдерживаюсь. Не люблю, когда лезут в мои вещи и в чужие нос стараюсь тоже лишний раз не совать.
Мокрое красивое тело появляется на горизонте несколько минут назад. С волос капает вода, из одежды лишь обёрнутое вокруг бёдер полотенце. Такой… ух. Ну ёлы палы, ну нельзя ж так!
— Тебе звонили, — заставляю себя вернуться к смотке кабелей, которые оказались каким-то неведанным логике образом перепутаны и трижды обвиты вокруг наушников. Домового что ль из дома прихватила. — Я не смотрела.
— На будущее, можешь смотреть, — мою макушку нежно чмокают, проходя мимо. — У меня нет от тебя секретов.
— Ого. А это уровень. Типа налаживаем доверие? А поиграем в игру: я с закрытыми глазами падаю — ты ловишь? — ожидаю какую-нибудь насмешливую шуточку на это, но получаю тишину и вопросительно оборачиваюсь. Так. По тому, как Воронцов стискивает телефон с пустым взглядом сразу понимаю, что что-то не так. — В чём дело?
— Прости, — не сразу отвечает он. — Кажется, я не смогу тебя сегодня поддержать. Мне нужно уехать… срочно.
Глеб
Мчу в лечебницу на всей скорости, хоть обещал Мальвине не гнать. Обычно рёв мотора и зашкаливающий спидометр помогают вытряхнуть из башки дурные мысли, но не в этот раз. Сейчас ничего не помогает. Мама себя порезала. Влетела в стеклянную дверь в припадке. Сука. Где она её вообще нашла? Куда смотрят эти ублюдки? За что им платятся такие бешеные бабки? Кастрировать бы каждую гниду и лишить лицензии. Чтоб дальше поломоек устроиться больше никуда не могли.
Застаю маму спящей под успокоительными. Руки перебинтованы, на лице царапины. Как сказали: её вели по коридору на плановый осмотр, когда накатил очередной приступ. Начала пятиться от врачей и с разгону впечаталась в невидимое ограждение. Пришлось наложить несколько швов, но ничего серьёзного. Здоровью это не угрожает. Тому здоровью, что у неё осталось, во всяком случае.
Остаюсь в палате до тех пор, пока она не приходит в себя. Сижу рядом на стуле, держа её за прохладную вялую кисть и невольно возвращаюсь на годы назад. Когда та была тёплой, загорелой и с всегда аккуратным маникюром. Не передать насколько страшно наблюдать за тем, как угасает близкий тебе человек, а ты ничего, абсолютно ничего не можешь сделать. Только смотреть.
От лекарств мама заторможенней обычного, но, по крайней мере, в себе. Пытается улыбаться, даже шутить, но теряется в времени. То спрашивает, почему я не привёл с собой снова ту "красивую девушку с яркими волосами", то заговаривается и начинает ругаться, что ей звонил учитель по французскому и жаловался на мою успеваемость. Такие перескоки в последние недели стали частым явлением.
Я люблю её, но долго смотреть на это не могу. Слишком больно, поэтому целую в прохладный лоб на прощание и, пообещав скоро снова зайти, сваливаю из проклятого места как можно быстрее. Собираюсь сразу выдвинуться обратно к Мальвине, но на выходе с закрытой территории меня подрезает чёрный тонированный БМВ.
Так-так-так. Знакомые козырные номера. Отец пригнал за мной своего личного водителя. Такая честь, однако. Как понимаю, это страховка для того, чтобы я снова его не опрокинул. Значит о моём визите уже успели доложить, продолжая миленько улыбаться и предлагать чай. Суки. Всегда знал, что люди крысы.
Выбора нет. Притвориться памятником и сделать вид, что это не я не получится, так что послушно следую за машиной на байке. Не бросать же его на парковке. Как и думал, едем прямиком в офис, расположившийся в стеклянном бизнес-центре. Относительно новое в городе здание. И проект нашей фамильной строительной компании, кстати.
Внутри оазис — в прямом смысле. Открытые балконы проходят по всему периметру на восемь этажей наверх, открывая прозрачную купольную крышу через которую солнечные лучи падают на травяную лужайку, цветущее дерево и небольшой журчащий фонтан. Понты на понтах и понтами погоняют.
Преспокойно прохожу через охраняемые турникеты и поднимаюсь на стеклянном лифте до самого конца. Последний этаж полностью занят отцом и его подлизами. Ну в смысле деловыми партнёрами. Хотя в данном случае по сути это ведь одно и тоже.
У дверей кабинета за столом сидит секретарша. Надо же, удивлён. Во-первых: та же самая, что была в прошлый раз, а ведь пошло уже больше месяца с моего последнего визита. А во-вторых — она в кой-то веке на своем рабочем месте, а не под столом отца со растёртой по переделанной физиономии помадой. Ресницы, волосы, нос, губы, ногти, сиськи — по-моему, в ней ничего не осталось своего, всё искусственное. Проще уж резиновую куклу купить. Та хоть не болтает.
