И да, патлатая девка может меня и выбешивает, но тупо отрицать очевидно — Вольт… ничего так. Во всяком случае его кувырок назад с "вертикального" трамплина в виде спины Лёхи выходит реально огонь. Валентин так вообще ходячий мешок с кровью без костей. Гибкость нереальная. А нижний брейк вовсе отвал башки. Обезьяна, а не человек. Если потребуется на одном мизинце сможет стоять. В каком инкубаторе таких выводят?
Девочки, как всегда, на высоте. Грациозные красотки с оху*нной подачей. Их выход особенно крут, есть на что зависнуть. Мальвина, как центральная в этой пирамиде фигура, светится ярче всех. И заряжает остальных. Девочка-бомба. Дерзкая, горячая, до тесноты в штанах сексуальная, а какая пластичная… Уж последнее знаю не понаслышке.
Слежу не столько за выступлением, сколько за ней. За её эмоциями. У Праши и в обычное время они без труда читаются, сейчас же разве что не хватает неоновой подсветки на лбу. Она кайфует от процесса, а я кайфую от неё. Стрит дэнс сто процентов её тема. То, что не только не сдерживает бунтарский темперамент, но и даёт ему выплеск. Ей это подходит как ничто другое.
Помню, она говорила про бальные. Бальные? Какие нах*й бальные? Вы её ещё на кружок кройки и шитья отправьте. Бред. Такую энергетику нельзя душить ванильной девчачьей хренью. Да тут такой запас электропитания, что хватит на маленький городишко. Вот только городишку придётся выкусить и искать другие варианты. Эта батарейка моя. Мне она нужнее.
Отведённое время подходит к концу. Танец заканчивают групповым "распусканием" замысловатой геометрической фигуры. Смотрится залипательно. Свисты, аплодисменты. Всё как обычно. Участники соскакивают со сцены: раскрасневшиеся, взмокшие, тяжело дышащие и довольные. Мальвина сразу откалывается от своих и идёт ко мне. К нам.
— В каких целях собрана делегация? — стирая пот с лица, с непониманием рассматривает она собравшийся семейный подряд: мать, брата и Андрея.
— Группа поддержки, — подмигивает ей отчим, протягивая букет с мелкими фиолетовыми цветочками. Я таких даже не знаю.
— О… — обескуражена. И смущена. Точно не злится, что уже хорошо. Значит, голову за самоуправство мне не откусят.
— Вообще крутяк ты там отжигала. Я даже не знал, что ты так умеешь, — лезет к ней обниматься щекастый шкет. Я ревную. Я тоже так хочу, но не при свидетелях же.
— Я тоже с презентом, но поскромнее, — выуживаю из-за спины спрятанную под ремень одинокую синюю розу. — Боюсь, в ближайшее время я не смогу заваливать тебя цветочным магазином. Надеюсь, ты меня за это не бросишь?
Намёк Праша сразу понимает.
— Да ладно? Он всё-таки это сделал?
— Поговорим позже, — вижу, что её мама топчется на месте с явным желанием поговорить и решаю не мешать. Вежливо отхожу туда, где Валентин что-то активно показывает Аньке Кривцовой. Знаю эту особу уже не первый год, но мы никогда близко не общались. Всегда крутились в слишком разных компаниях. До появления в моей жизни бирюзоволосой смутьянки.
— Ноги врозь, корпус развёрнут по диагонали. Правая нога делает перекрёстный шаг назад за левую ногу. Корпусом кач назад, типа лёгкого падения, после чего правая нога вперёд. Колени должны постоянно пружинить, — параллельно с движениями проговаривает вслух Валёк.
— Чё творите? — хмыкаю я, насмешливо наблюдая за тем, как шатается пьяным тушканчиком Кривцова, пытаясь всё это повторить.
— О, смотрите-ка кто явился, — сдаваясь и не желая больше позориться надменно фыркает та, изображая крайнюю степень презрения.
— А что, не должен был?
— Да кто тебя знает. Ты птица залётная, непостоянная.
Ох, не любит она меня.
— Тебе-то я что сделал, Кривцова? Не позвонил после бурной ночи?
— Не дай-то боже.
— Вот и я такого не припомню, так что не понимаю сути претензий.
— Да какие претензии! Ты только скажи, что с Титовой? Или у тебя в планах собрать всю коллекцию сестёр?
— Ань, не надо, — к нам возвращается Мальвина. Уже без цветов. Быстро она. Но вроде в хорошем расположении.
— А что такого? — высокомерно скрещивает на груди руки Аня. — Эта такая тайна?
— Ну правда, пускай они сами разбираются. Это их личное дело, — вклинивается меллированный щегол. Манерный такой, до скрежета зубов. Обычно он меня подбешивает, но сейчас прям дело говорит. Ещё немного и начну уважать.
Обнимаю Покровскую за шею и демонстративно целую в губы. Не для Кривцовой. Для Вольта, которые то и дело на нас вопросительно поглядывает. Что непонятного с прошлого раза, красавчик? Она моя. Выкуси. Лучше сгоняй с парикмахерскую и не позорься. А на чужое не зарься.
— И чего губёшки распускаем? — прохладно интересуется Праша, но не отстраняется.
— Со своей девушкой я имею право делать всё, что захочу.
— Уже твоей? Когда мы успели начать встречаться?
— По моей версии где-то месяц назад. По твоей, судя по всему, с этой минуты.
— Очаровательно.
— Очаровательно будет потом. Как насчёт приятного сюрприза на этих выходных? Ничего не планируй. Хочу тебя кое-куда отвезти.
— Куда?
— Если скажу, это будет уже не сюрприз. Могу лишь сказать: за город.
— Ты же теперь вроде бомж. Откуда средства на сюрпризы?
— Мне заблокировали банковские карты, но налик никуда не девался. Кто бы подумал, что скидывать выигрыш с гонок в нижний ящик кровати окажется таких мудрым решением. За последний год поднакопилось достаточно. На первое время нам хватит.
— Нижний ящик? Я думала, он у тебя забит презервативами.
— Это в тумбочке. А под кроватью заначка.
Шутить-шучу, хоть на самом деле нихрена не смешно. Ситуация-то дерьмо. И правда хорошо, что гондонами запасся. Чую, в скором времени жизнь будет хорошенько меня иметь.
От Мальвины моё реальное настроение не укрывается. Она аккуратно уводит меня в сторону.
— Как мама? — её голос обеспокоен. Она беспокоится за меня. Это пизд*ц приятно.
— Всё в порядке. Пока что.
Я знаю отца, как и знаю, что репутация для него всё. Так что сделка будет работать исправно. Какое-то время. Обстоятельства переменчивы, но я держу руку на пульсе. Прорвёмся.
