Дальше ехали молча. Я то и дело посматривала на напарника, но он не хотел отвечать мне взаимностью.
Минут через пятнадцать машина остановилась. К нам заглянул Вирт.
– Как он?
– Пока стабильно, но ему нужно срочно в больницу, – завел свою песню молодой врач.
– Вылезай, – ответил ему напарник.
– Что? – уже удивилась я. – Что мы будем делать без врача?
Вирт еще раз указал доктору пистолетом и тот молча вышел.
Напарник тут же закрыл дверь скорой, и через несколько секунд мы тронулись. Я молча сглотнула. Я не знала, как долго мы будем ехать, что мне делать, если один из приборов в машине скорой начнет вести себя как-то иначе. Очень захотелось помолиться, но, к своему стыду, я не помнила ни одной молитвы. А ведь бабушка меня учила…
Я уже почти вспомнила третью строчку молитвы, как к моему удивлению и радости машина остановилась.
Вирт открыл дверь, и я увидела, как из ближайшего здания к нам направляется заспанный мужчина. Увидев Вирта, он ускорил шаг. По ходу дела, мы к нему.
– Стас? Что происходит, что за срочность? – спросил мужчина, подойдя к нам.
– Папа, ему срочно нужна операция, – указал Вирт на Дика.
Папа?! Я как-то не готова знакомиться с родителями…
– Здравствуйте… – встряла я.
– Доброй ночи, – вежливо ответил мне отец Вирта. И тут же перешел к основному:
– Что с ним?
– В него стреляли, я не знаю…
Мужчина уже осматривал Дика, а я в то время перебралась поближе к Вирту.
– Твой отец врач? – не сдержалась я от расспросов.
Вирт молча кивнул. Вот так поворот.
Тем временем отец Вирта звонил кому-то по телефону.
– Бригаду, срочно, к черному выходу.
– Па, нам без огласки, никто не должен знать, что мы здесь, – перебил его Вирт.
– Не волнуйся, все свои работают, никто ничего не узнает. Во что вы вляпались? – спросил нас мужчина.
Мы с Виртом переглянулись.
– Это долгая история, – наконец выдавил из себя напарник.
– Может, ты представишь меня девушке?
– А, да, это Карина, моя… напарница, – чуть замешкавшись, ответил Вирт.
– Михаил Викторович, – представился врач.
– Очень приятно, – проявила я чудеса вежливости, на самом деле, не совсем уместной в данной ситуации. И не говорите мне, что вежливость всегда уместна!
Наконец выбежали люди в халатах, и нас оттеснили от машины.
Вирт присел вдоль стены и опустил голову. Сердце защемило. Я тихонько подошла к нему и села рядом.
– Стас, твой отец хороший врач? – тихо спросила я.
Вирт молча кивнул.
– Значит все обойдется, Дик поправится, – уверенно сказала я напарнику.
Вирт поднял взгляд.
– У меня отец – врач от Бога. Но он не есть Господь Бог… – куда-то вдаль тихо проговорил напарник.
Я вздохнула. Он прав, теперь от нас мало чего зависит.
Так мы просидели минут двадцать. Затем Вирт поднялся.
– Нам нельзя быть здесь. Больницы могут обыскивать, отец в свою клинику без ордера не пустит, а пока пройдет вся бумажная волокита, Дик тоже уже здесь будет с документами. А вот мы можем подставиться. Поехали.
Я молча встала и пошла за ним.
Вирт еще оставил в клинике записку для своего отца, и мы двинулись в путь. Куда, я опять не знала.
Всю дорогу ехали молча. Каждый думал о своем. Лично мне вообще лезла в голову какая-то чушь. И как я не выбивала ее, она упорно думалась.
Наконец мы приехали к какому-то зданию.
– Еще одна твоя квартира? – без эмоций спросила я. В принципе, мне было все равно, просто снова молча идти за ним было совсем на меня не похоже.
– Нет, это гостиница, где не спрашивают паспортов. Для своих, так сказать.
– Ааа… – протянула я. Отец – врач, гостиница для своих… Чему мне сегодня еще удивляться?
Мы подошли к так называемому reception.
За стойкой стояла потрепанного вида девица. Жуя жвачку, она монотонно пробубнила:
– Добрый вечер, рады видеть вас в нашем отеле.
– Нам нужен номер, – перебил ее Вирт.
– 500 баксов за ночь, – перешла на привычный жаргон местный администратор.
Вирт молча выложил деньги на стойку, видимо его местные расценки не смущали. Взамен нам выдали ключ.
– Второй этаж, двенадцатый номер, – так же со скучающим видом произнесла девица.
Мы поднялись по шаткой лестнице наверх.
– Нда… – произнесла я, как только мы зашли в номер, – а они часом не прифигели, брать за этот бордель пятьсот баксов за ночь?!
– Они деньги берут не за номер, а за нашу безопасность, – невозмутимо ответил напарник. – Если им даже покажут нашу фотографию и будут говорить, что мы международные террористы, нас не выдадут.
– Ну-ну, – не стала я спорить. В конце концов, платила не я, и в кой-то веки я не собираюсь отдавать деньги.
Я прошлась по комнате. Все ее убранство состояло из видавшей виды кровати, шкафа советских времен и пыльного ковра. Ковер могли бы и выкинуть, шарма номеру он точно не прибавлял, а вот на пыль явно не скупился.
Ванная была еще "интереснее" и включала в себя покосившийся и заржавевший унитаз и душ, как в дешевых спортзалах, ну, вы понимаете. Но, не смотря на всю загаженность номера, усталость брала свое, и хотелось уже в душ и спать. И плевать, кто мылся в этом душе и спал на этой постели.
Плевать.
– Я в душ, – крикнула я уже из ванной комнаты. Вирт ничего не ответил, но, надеюсь, меня он услышал, так как защелка в данном санузле не была предусмотрена. Вернее была сломана.
Я представила, как сейчас сполоснусь под прохладным душем, снимая напряжение всего дня, а потом лягу в кровать и просплю всю ночь, не просыпаясь.
Я включила воду и уже прикрыла глаза, представляя предстоящее блаженство, как краем глаза заметила какое-то движение. Я приоткрыла глаза пошире, в надежде, что мне показалось и тут же завизжала.
Вирт влетел в ванную в ту же секунду. Подозреваю, что если бы защелка и была, она бы его не остановила. В руках у него был пистолет, а во взгляде читалась решимость. Я быстренько спряталась за него и перестала визжать. Меня даже не смущало, что на мне нет одежды.
– Кама, что случилось? – повернулся ко мне напарник, опуская пистолет. Видимо понял, что места для третьего, потенциального злодея, в этой комнате уже нет.
– Там паук, – указала я на поддон душа.