— Преступника? Уважаемая, Кейт, мы не имеем ни малейшего понятия, о чем идет речь.
Девушка, одарив меня озорной улыбкой, подбежала ко мне вплотную и, скрестив руки за спиной, слегка наклонилась вперед. Я чувствовал пристальный — и абсолютно безбашенный — взгляд, аромат чистых волос, ее дыхание на коже…
Дернулся ли я? Черта с два. Я был словно монумент, сама невозмутимость, можно сказать. Да мне бы позавидовала любая статуя. Пару секунд посверлив меня взглядом, Кейт разочарованно вздохнула и отпрянула назад к своим.
— Ну как же. У меня есть свидетель.
Она покачала головой и зачем-то вытянула вбок руку, словно ожидая, что на нее сейчас приземлится ястреб.
Ого. Не ястреб. Лисенок. Созданный из языков пламени, с маленькой смешной мордочкой, глазами угольками и пепельным носом лисенок. Животное спрыгнуло с крыши здания прямо девушке на руку, зевнуло и, добежав Кейт для плеча, обвило ее шею на манер шарфа и застыло на месте. Только глазенки мигают, хлоп-хлоп.
Ал присвистнул и, даже не дожидаясь моего вопроса, привычно пояснил:
— Фамильяр. Ядро находящееся снаружи. Редкая штука.
— Он не какая-то там штука, — надулась девушка, почесывая лисёнка под подбородком, отчего тот забавно — чем-то похоже на щелчки бревен в костре — урчал. — Его зовут Мортимер Младший.
Тут она легонько наклонилась вперед и заговорщицки подмигнула.
— Правда же он милашка?
Вот ведь эксцентричная особа. Она же пришла нас повязать, а вместо этого стоит и хвастается домашним питомцем. Необычным не спорю, но какого черта, а?!
— Еще какой, — вместо этого с улыбкой ответил я. — Можно потрогать?
— Что? — удивилась сестра губернатора и внезапно рассмеялась. — Ну и просьбы у тебя, красавчик. Для вора, конечно.
Я легононько поклонился.
— Нэйт. Просто Нэйт.
Может мне пора сменить имя на Джеймс Бонд? Так, что-то меня не туда несет.
— И вы ошиблись, госпожа. Мы не воры.
Отсмеявшись, с лукавой улыбкой она приблизилась на шаг вперед и заглянула мне прямо в глаза.
— Хорошо, Нэйт. Если вы не похитили преступника, то кого же видел Морти?
Морти. Естественно у этой штуки будет какое-нибудь миленькое прозвище. А Мотей она его случаем не называет?
— Несправедливо осужденный. Вильгельм невиновен, а улики против него — ложны.
— Подвал полный трупов, — напомнила мне Кейт, поглаживая по холке своего ручного зверька. — А еще…
Так, пора начинать изображать из себя адвоката. Не зря же я пересмотрел столько сериалов про судебную практику, в конце-то концов. По большей части — тот еще нереальный бред, где все делается в последний момент, но это же не значит, что я не могу использовать оттуда всякие словечки.
— А даже если он виновен, — не дал ей договорить я. — То просто так держать его в камере незаконно и алогично.
И неконституционно, ага.
На меня накатило вдохновение и я решил, что самое время переходить к предложениям.
— Сделаем так. Мы возьмем Вильгельма под свою опеку и лично проследим, чтобы он предстал перед справедливым судом губернатора.
Я едва не добавил «с присяжными», но вовремя успел прикусить язык. Фиг его знает, как у них тут работает судебная система, но что-то мне подсказывает, что до нашей ей еще далеко.
— А ты не сдаешься, да? — с восторгом воскликнула Кейт. — Вот только твой умелый язычок тебе не поможет, Нэйт. Хотя, — она сделала паузу и, придвинувшись ко мне вплотную, жарко зашептала. — Но ты все равно можешь попытаться.
Я едва не поперхнулся. Нормальные у нее намеки, конечно.
— Как бы мне не хотелось, — и я даже почти не кривил душой. — Но я пас. Может, в другой раз.
— Жаль, жаль, — упорхнула от меня ненормальная девица и, повысив голос, обратилась к Тесс. — Мое последнее предложение. Вы отдаете нам Вильгельма и уходите, или мы будем вынуждены забрать его силой.
Время будто замедлилось. Я отчетливо видел каждую застежку, каждый узелок, каждую складку на одежде солдат вокруг. Может, они и устали, но было еще кое-что. Они были злы. Очень злы. И стоило Кейт отдать команду, как они бы обрушились на нас без промедления. И убили.
У нас не было выбора.
* * *
— У нас не было выбора, Нэйт, — пока я надевал на себя расшитый серебряными нитками черный камзол, пытался вытащить меня из подавленного состояния Алистар. — Я вообще удивлен, что нас отпустили.
Я и сам прекрасно понимал, что он прав, и мы еще легко отделались. Мы не могли вывести остальных заключенных, — а ведь судя по всему там были просто дети! — как и не могли спасти Вильгельма. Это два факта, а кто я такой, чтобы спорить с фактами?
Но это же не мешало мне злиться, верно? И дело даже не только в том, что мы не смогли спасти людей, в глубине души я это прекрасно понимал. Но я проиграл и кому? Какой-то эксцентричной шлюхе? Я богов убалтывал, твою мать!
Сделав глубокий вдох и не менее глубокий выдох, я расслабился. Нормально у меня эго скакнуло за последнее время. Я и раньше этим страдал, а теперь мое самомнение пересекло последние границы. Убалтывал богов, ага.
Нет, что мне нужно, так это успокоиться. Потом, смириться с поражением. И наконец, самое главное, сделать выводы.
— Будто они могли нас тронуть, — со смешком ответила Алу девушка. — Я же Тессария О’Йенна. Они не посмеют ко мне притронуться.
Ого. Нормально так. И это я еще про себя что-то говорил. Да на фоне Тесс, я просто застенчивый ботаник на первой студенческой вечеринке.
— Ты вообще видела, как эта сука со мной общалась? — ледяным голосом парировал Алистар. — Ноль уважения. Я думаю, они знают, кто мы.
— Может быть, — поспешил я разнять спорщиков. — А может, — тут я повернулся к магу. — Это Кейт просто местная ненормальная. Тут не угадаешь. А теперь к главному вопросу, — заметив, как они оба призадумались, я немного расслабился и перешел на деловой тон. — Что нам теперь делать?
— Что-что, — прозвучал угрюмый голос из угла. — Нас пригласили на праздник, дали одежду. Туда и пойдем.
Мартин в своем красно-белом дублете и позолоченных сапогах смотрелся потешно, но говорить ему об этом никто не спешил. Слишком уж кислая рожа и большие кулаки.
Но это еще ладно. Самое удивительное, что…
— Он прав, — пожал плечами я. — Вильгельм точно будет там, а значит, должны и мы.
— Ты же понимаешь, что его ведут туда, чтобы казнить, верно? — с сарказмом произнесла Тесс, уже вторую минуту пытаясь безуспешно соорудить из своих длинных волос прическу. — Единый и Бездна! — выругалась она, когда расческа, выскользнув из ее рук, со звоном упала на пол. — Как же я это ненавижу!
