Нет, оборвала себя Морген. Она заразилась от племянницы: не может принять решение без оглядки на то, что люди скажут о деньгах. Что за глупость! Никому нет дела до этих денег, никому, кроме Бесс. Стоило ей заговорить о деньгах, все тотчас утратили способность думать о приятных вещах и начали ссориться по пустякам. Надо будет дать ей с собой мешок долларовых монет, пусть спрячет в свой чемодан. И сказать, что это и есть ее доля. Нет, нет, снова перебила себя Морген, хватит уже про деньги. Для начала нужно выбрать подходящее место. Не слишком отдаленное, ведь она хотела бы часто навещать племянницу; такое, чтобы Морген могла время от времени лично проверять качество еды, чистоту полов и учтивость персонала; с зелеными лужайками и ухоженными теннисными кортами, где Бесс будет прогуливаться, а Бетси – играть; без гнетущей атмосферы, навевающей мысли о тюрьме. Чтобы найти такое место, Морген придется переступить через себя и обратиться к доктору Райту. Конечно, Гарольд Райан тоже мог бы ей помочь, но, в отличие от него, доктор Райт поддержит решение Морген без всяких объяснений и оправданий с ее стороны и, может быть, даже пошутит – мол, давно пора. Пока она расскажет доктору Райану, в чем дело, пройдет слишком много времени, а медлить нельзя. «Когда конец концом бы дела был, Я скоро б сделал»
[9], – неожиданно для самой себя вспомнила Морген.
Она засмеялась, отпила кофе и принялась декламировать вслух:
– «…Жизнь – тень бегущая; актер несчастный, Что час свой чванится, горит на сцене, – И вот уж он умолк навек…»
– Доброе утро, Морген. – На пороге кухни возникла Бесс. – Ты там молитву читаешь, что ли?
– Доброе утро.
Решено, подумала Морген, очень скоро племянницы здесь не будет.
– Ты сварила кофе? Превосходно. – Бесс налила себе кофе и села за стол. – Пока не забыла, – сказала она, с нежностью глядя на свои пальцы, – нужно будет заплатить за кое-какие вещи, которые я заказала на дом. Их, наверное, привезут сегодня.
– Что?
– Кое-что из одежды. Несколько вещиц в мою комнату. Тебя это не должно беспокоить.
– Меня это совершенно не беспокоит, потому что я не собираюсь платить.
– Морген, дорогая, – улыбнулась Бесс, – плачу́ я. Ты просто отдашь курьеру деньги.
– Нет, – отрезала Морген и, рассвирепев, стукнула рукой по столу. Она уже открыла рот, чтобы крикнуть, но, видя, что с лица Бесс не сходит улыбка, успокоилась. – Я разозлюсь – ты сбежишь. А если нельзя злиться, что же мне делать?
– Веди себя, как подобает леди, дорогая. Бери пример с меня.
– Вот как мы поступим. – Сдерживая себя, Морген прикидывала, как скоро она сможет избавиться от племянницы. – Предлагаю компромисс. Часть вещей, – (те, что можно взять с собой, рассуждала про себя Морген) – ты оставишь, а часть – вернешь. Ни тебе, ни мне – все довольны.
Бесс задумалась.
– Ладно, – согласилась она наконец. – Только я решаю, что оставить, а что вернуть.
– Мы напишем список.
Морген встала из-за стола и пошла в гостиную за карандашом и бумагой. Когда она вернулась, Элизабет, стоя у плиты, подогревала себе молоко. Морген заметила, что ее кофе стал подозрительно густым и темным. С брезгливой гримасой она поставила чашку в раковину.
– А ты как здесь очутилась? – спросила она Элизабет.
– Доброе утро, тетя Морген. Мне так хорошо спалось этой ночью.
– Чудесно, чудесно… – Морген колебалась. – Элизабет, милая, – осторожно начала она, – надеюсь, ты меня поймешь. Если бы только у меня был выбор…
Налив себе горячего молока, Элизабет села за стол.
– Хоть бы раз они позволили мне остаться подольше и съесть то, что нравится мне, – сказала она, с грустью глядя на чашку с молоком.
– Может, стоит попробовать? – воодушевилась Морген. – Я имею в виду… когда они захотят тебя прогнать, дай им отпор.
– Наверное, – неопределенно ответила Элизабет. – Хватит уже лезть не в свое дело. У меня все хорошо.
– Так что ты там заказала? Слишком дорогие вещи придется вернуть, мы не можем себе их позволить.
– Что за глупости, – возмутилась Бесс. – Я могу позволить себе все, что захочу.
– Ну, разумеется.
– Итак. Небольшой приемник – из того универмага. Я там как-то обедала, в ресторане с фонтаном и золотыми рыбками.
– «У Арнольда», – подсказала Морген, записывая первый пункт списка. – Приемник? Разве у тебя нет приемника?
– Мой слишком большой. Еще я заказала пальто, темно-зеленое с леопардовым воротником, а к пальто – шляпку.
– Зеленый тебе не идет.
– Чулки, белье, перчатки… точно не помню. Я просто ходила по магазину и выбирала, а продавец сказала, что все упакует и отправит на мой адрес.
– И я так же, в упаковке, отправлю все обратно.
– И немного бижутерии. Даже тебе заказала – ожерелье из ракушек.
– Прекрасно. Чтобы я слушала море?
– Что-что?
– Неважно. Это все?
– Да. – Бесс отвела взгляд.
Морген отложила карандаш и, откинувшись в кресле, посмотрела на список.
– Недурно. Радио тебе не нужно, пальто нам не по карману, ожерелье мне ни к чему, а белья, чулок и перчаток у тебя столько, что ты не успеваешь их носить. Мы все отправим назад.
– Если хочешь, чтобы я пошла на уступки, аккуратнее со словами.
– Какие еще уступки? – захохотала Морген.
– Я собиралась оставить тебя жить здесь. Вчера вечером, когда ты пообещала стать ко мне добрее, я готова была взять тебя на содержание.
– Какая щедрость. От меня такой не жди.
Бесс схватила со стола карандаш и выставила его вперед, как оружие.
– Однажды ты придешь ко мне со слезами, и тогда…
– Ради бога, – согласилась Морген. – Когда я приду со слезами и буду выпрашивать темно-зеленое пальто с леопардовым воротником и шляпку, можешь мне отказать. Как я тебе.
– Морген, если я не получу свои вещи сегодня, завтра я снова пойду в магазин и закажу то же самое, а если там их не будет, найду другой магазин. Они мои по праву, и я не собираюсь от них отказываться. И на свои деньги я буду покупать все, что мне заблагорассудится.
– Лишь бы это делало тебя счастливой, – ответила Морген, глядя на руку племянницы.
Пока Бесс говорила, ее правая рука дополнила список, неряшливо, но четко выведя на листе слова «наручные часы», «портсигар» и «сумочка». Морген засмеялась, а Бесс, заметив наконец, что происходит, сердито нахмурилась.
– Прекрати, – прошептала она и попробовала разжать пальцы.
