– Насколько я понимаю, – пояснил Александру человечек, – погибший, этот доктор, много лет состоял при дворе…
– Ага, – перебил Андрей. – И этим делом должны заниматься мы?
– Хотя бы держать на контроле.
– А мы что делаем?
– Но они даже не знали его имени. Мы были им как снег на голову.
– И что?
Александр толкнул Андрея локтем.
– Так что у нас есть?
Человечек пожал плечами.
– Машина взорвалась на ходу. Топливный бак. Ну, говорят, что бензобак.
– Мог он, например, не почувствовать запаха? – Александру вдруг вспомнились таблетки, которые глотал доктор у калитки госпиталя.
– Что вы имеете в виду? – уточнил человечек.
– Ну, какая-нибудь болезнь, притупление обоняния?
Человечек стал что-то объяснять о насморке, но Александр перестал слушать его. Он вспомнил полоску с императорской символикой – «ленту безопасности» – на багажнике машины доктора.
– Вспомнил, – сказал он. – Накануне доктор был во Дворце. В багажнике у него были какие-то таблетки. Ему стало плохо. Багажник пришлось открыть, сорвать ленту. Я обещал позвонить на пост, но не позвонил, забыл.
– И что? – спросил человечек.
– Не знаю.
– То есть его осматривали снова и должны были что-то найти? Вы это имеете в виду?
– Ага! – воскликнул Андрей.
– Нет-нет, – отмахнулся Александр. – Второй раз смотрели не с тем, чтобы что-то найти, а наоборот.
– Что?
– Ну, что-то установить. Не знаю.
– На посту? – выпучился Андрей.
Смешной человечек непонимающе, совсем по-детски смотрел на них, будто они говорили на каком-то своем языке.
– Я пошутил, – сказал Александр.
Андрей взглянул на него.
– Пошутил?
– Мы можем поехать к нему?
– К кому?
– К доктору.
– Зачем?
– Прошу тебя.
– Не знаю…
– Прошу тебя, – тише, чуть не с угрозой, повторил Александр.
* * *
На звонок в двустворчатую, как в заведении, дверь докторской квартиры Андрею открыла горничная с заспанным лицом. Даже не взглянув на визитеров, она сказала проходить и удалилась в комнаты. Андрей и человечек переглянулись. Прихожая напоминала больничную приемную. Дверь в кабинет была приоткрыта. На мгновенье Александру стало не по себе – из-за двери слышалось покашливанье, шум пролистываемой бумаги, и он подумал, что сейчас увидит доктора. Однако к ним вышел незнакомый человек. Невысокий, плотного сложения, в спортивном костюме, он отряхивал с коленки пыльное пятно и улыбчиво хмурился. На минуту между ними завязался пустой разговор. Человек не приглашал никого в кабинет и, продолжая обмахивать колено, стоял в дверях комнаты и ждал, когда его гости объяснят цель своего визита. Все разрешилось каким-то неуловимым словом – неуловимым, впрочем, для одного Александра, который совершенно пропустил момент, когда человек в спортивном костюме и Андрей выяснили свою принадлежность к Факультету. Потом с рассеянной улыбкой Андрей увлек Александра в кухню, шепнул ему оставаться здесь и не подходить к окну, вытащил из-под пиджака пистолет и вернулся в прихожую.
– К стене, – услышал Александр его приглушенный голос.
– Но… – попытался было возразить человек и с придыханием вскрикнул, после чего задышал тяжело и часто.
– Стоять, сволочь, – пригрозил Андрей и стал набирать номер на своем мобильном.
Александр глядел в стену и не столько прислушивался к тому, что происходило в прихожей, сколько спрашивал себя, что он тут делает. Через несколько минут за человеком в спортивной форме приехала машина. Очевидно, если бы не присутствие цесаревича, короткой перепалкой между полковником, явившимся за своим подчиненным, и Андреем дело бы не кончилось. На прощанье полковник козырнул Александру так, словно был ничуть не удивлен его присутствием в квартире.
– Чушь какая-то, – сказал Андрей. – Нас или подстраховывают, или ведут.
– Кто? – удивился Александр.
– Господин первый советник, например.
– Зачем?
Андрей оправил пиджак поверх кобуры.
– Не знаю…
– А вот посмотри-ка, что тут такое! – раздался из кабинета призывный голос смешного человечка.
Александр вошел в кабинет первым, заставив сидевшего за столом человечка опустить лист бумаги, который тот с победным видом держал обеими руками над головой и так, очевидно, встречал Андрея.
– Что это? – сказал Андрей.
– Это… – Человечек снова сконфузился. – Простите, ваше высочество…
– Так что? – спросил Александр.
Андрей хотел взять листок, но человечек убрал руку за спину и обернулся к Александру:
– Вы не против, я зачитаю?
– Андрей… – Александр сел в кресло у стола.
– Так вот. – Человечек положил листок перед собой на стол. – Это копия, забытая, скорей всего, нашим, или, вернее, – он кивнул Андрею, – вашим спортивным коллегой. Верней, – человечек поднял листок и показал его Александру с обеих заполненных сторон, – копия документа. Который составлен, как я понимаю, на древнегреческом. И его перевод.
– И зачем? – спросил Андрей.
– …Прелесть оригинала в том, – человечек не слушал его, – что, хотя это древнегреческий, но написано гелевой ручкой…
– То есть тоже копия? – уточнил Александр.
– Вряд ли.
– Ну, так как – ты будешь читать или?.. – снова не стерпел Андрей.
Прокашлянув, человечек перевернул лист и с расстановкой прочел:
– «Мы, настойчивая (в скобках: упрямая), – это не то, что мы вспоминаем о себе. Между памятью и воспоминанием лежит такая же пустыня, как между событием и папирусом (в скобках: свидетельством)…» Далее – неразборчиво. – Переведя дух, он взглянул на Александра.
– Все это хорошо, – хмыкнул Андрей. – И что?
– А то… – Человечек ткнул пальцем в угол листа. – Смотри.
Андрей заглянул в листок и без разбору читал:
– Источник: отд. номер один сл. каф. Шабер. Адр. док.: арх. номер девять фонд номер один ед. хран. номер триста три. – Он оглянулся на человечка. – И что?
– Шабер, – вкрадчиво вторил человечек, Андрей непонимающе посмотрел на него, тогда человечек снова припечатал листок к столу: – Первый отдел следственной кафедры ФБ, старший агент Шабер. В миру – Лембке. У кретина Корнилия – в конверте под сургучом. Забыл?
У Андрея загорелись глаза. Он схватил бумажку. Александр кашлянул в кулак. Андрей зло, словно хотел пригвоздить к стулу, взглянул на человечка и протянул Александру листок:
