– Ал-ло.
– Здравствуйте! – моментально, будто из открывшегося окошка, отозвался Шабер.
Андрей оперся на стену.
– Как… вы нашли меня?
– Долгая история, ваше сиятельство.
– Я кладу трубку.
– Стойте! – всполошился капитан-лейтенант. – Ну что вы, в самом деле! Разумеется: если я вас нашел, то другие и подавно. Но вы посмотрите – вас ведь не берут приступом? Да, скажите, если бы и собирались, стали бы предупреждать? Что же до того, как нашел, – вы извините покорно, но что прикажете думать, когда я узнаю о немытом типе, который заходит в дорогой магазин и берет одежду на размер больше своего?
– А вам повезло рядом стоять?
– Мне повезло, что я не забываю свои навыки.
Андрей прикрыл дверь каземата.
– Что вам нужно?
Шабер помолчал.
– Скажите… она – ну, она – с вами?
– Черт, вас это не касается.
– Полгода назад касалось. Правда, и дозвониться до нее было полегче.
Андрей отпустил и снова прижал разговорный клапан.
– Вы же говорите, она погибла.
– Я так сказал? В самом деле? – Шабер недоуменно прокашлянул. – Впрочем, может быть. Не знаю.
– Вы зачем звоните? – вздохнул Андрей.
– Минутку… Вы, может, помните – я упоминал про дочь. Она исчезла без вести после той операции в саду. Помните?
– И что?
– Я знаю, что покажусь параноиком, но мне было бы много легче, если бы я знал, что она – я имею в виду не дочь, конечно, ее, – что она сейчас хотя бы неподалеку от вас. Это ведь просто… – Шабер закряхтел, должно быть, пересаживаясь поудобней, потом повисла неспокойная, дышащая, подзвученная скрипкой тишина.
– Да, вы кажетесь параноиком, – отозвался Андрей. – При чем тут ваша дочь?
– Ну, что до паранойи… – Шабер шмыгнул носом. – …Вы еще не всё… а тогда я… Слово, знаете, не воробей. И вот сегодня, когда… то есть я подумал, представляете, что и хочу, и не хочу найти дочь. Как и ваш господин первый советник, кстати. Что оба мы боимся даже не того, что найдем трупы – к этому-то мы как раз давно готовы, – а боимся найти то, чего не знаем. Вы вот докапываетесь до отца. Его высочество вон уже докопался. Но точно вы знаете, что ищете?
– Можно конкретней?
– Можно. Пожалуйста. По линии комитета – впрочем, по линии Факультета тоже, да и по всем прочим, надо думать, – идет активный вброс насчет того, что нынче паромом, то есть через пару часов, прибывает эта ваша подруга, как ее…
– Зельда? – уточнил Андрей и, словно не мог поверить тому, что назвал это имя, уставился в черный от крестов календарь.
– Зельда, – вторил Шабер.
– И что?.. Ну, Зельда… Зачем?
– Ей будто бы сказали, что вы при смерти и хотите видеться.
– Нет – зачем им?
– Затем, что этот вброс идет вместе с другим.
– С каким?
– Что тут ее ждет снайпер. И угадайте с каких пор. И угадайте кто.
Андрей потер лоб.
– Со вчерашнего, что ли?
– Нет. Сразу за вами.
– Да кто же?
– Кто-о? – торжествующе ухнул и зафырчал, подражая барабанной дроби, Шабер. – Дамы и господа – антре! Наш стрелок! Собственной персоной!
Андрей навалился на стену.
– Откуда вы знаете, что это он?
– А я этого не знаю. Но что я знаю точно, так это то, что установить, он это или не он, можно будет запросто. Влет.
– Как?
– По выстрелу. …То есть вы понимаете, – продолжал Шабер, – это классическая, кондовая, избитая провокация?
– Так стрелок – кто-то другой?
– Нет. Стрелок наш.
– Но он не будет стрелять?
– Нет. Стрелять он будет. Дело в другом: любыми средствами, не мытьем так катаньем, выкурить вас из катакомб.
Андрей, сколько позволял шнур, стал прохаживаться по тамбуру.
– Так они все-таки знают, где я?
– Не цепляйтесь к словам, господи.
– …и какого черта им далась Зельда? – рассуждал он вслух на ходу. – Да и кому взбрело, что она мне… чепуха…
– Вот поэтому, – вставил Шабер, – они и придернули к ней стрелка.
Андрей остановился как вкопанный.
– Стоп. А как я найду его? Ведь я должен его искать? Ладно – я встречу ее. Но как я узнаю, где он будет?
– Ну, так это запросто. В порту он не сможет стрелять. По дороге – в машину или автобус – тоже. Остается одно – по месту пребывания. Но говорю вам: как только вы узнаете место, вы получите на блюдечке и его позицию.
– И что за место?
Шабер засопел, словно взялся за что-то тяжелое.
– А вы точно хотите знать?
Андрей перехватил трубку другой рукой и встряхнул пальцами, которыми, оказывается, давил на клапан до онемения.
– А вы звоните не поэтому?
– Я звоню, потому что не хочу, чтобы вы узнали об этом от какого-нибудь мужика.
– Так что?
– Но вы же сами видите, это провокация, – выходя из себя, растерянно выпалил Шабер, – и главное, чего они хотят, – вытащить вас оттуда, от нее!
– Так они знают, где я, – заключил Андрей.
– Да, знают. Чего там… А не знают, так догадываются. Но еще они знают, что было в порту и в гостинице. Но главное, знают, что после Ивана вы получаете равные, если не большие, права с его высочеством. Вот их диспозиция. И вы хотите знать то, что они хотят, чтобы вы знали. Но знайте и вот что: запираясь, Зельду вы, может, и спасете, а ее погубите наверняка.
– Ее они не получат ни в коем случае.
– Почему вы так уверены?
– А зачем вам знать?
Шабер начал что-то отвечать, но он оборвал его:
– И если вы там и все всё знаете, то странно строить планы на меня – с моими бóльшими правами – и пробовать мстить мне. Потому что в таком случае я не прощу никого… – Шабер опять хотел ответить, и Андрей опять не дал ему раскрыть рта: – Так и скажите: если с головы Зельды и тем более с ее головы упадет хотя бы… – У него вдруг заперло горло, он закашлялся.
– Вы так говорите, как будто тут у них есть своя воля! – вклинился Шабер.
– У кого нет воли? – спросил Андрей. – У Факультета?
– Ну как вы не понимаете… – Шабер перешел на молящий, вкрадчивый полушепот. – Оставить все как есть – это значит для них подписать приговор всему, на чем они стоят. И, если уж на то пошло, да – сейчас не распоряжаемся ни мы, ни папа. Сейчас тут выступают такие… – Он помолчал, подбирая слово, но только ахнул с досады. – …вы даже не представляете! Пусть Государыня гениальна: чтобы спрятать ее здесь, среди этого балагана в миллиарды, который делали, чтобы только отвести глаза от нее там, на материке, – да, этого никто из них не ждал. Но Государыня выиграла дни. А теперь счет на минуты идет.
