Книга Портрет обнаженной, страница 22. Автор книги Геннадий Сорокин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Портрет обнаженной»

Cтраница 22

– О, это поучительная история! – оживился Каретин. – Когда я уходил, я забрал с собой все только самое необходимое, а за остальным решил прийти позже. Ольга мне сказала: «Забирай что хочешь, а что не заберешь, будет тебя дожидаться». Прошел буквально месяц, и она переменила свое решение и запретила мне даже появляться на пороге дома. Если будете разводиться, то мой вам совет: не оставляйте бывшей жене ничего. Пока есть возможность, все из дома уносите, иначе потом поздно будет. Хотите знать почему? Потому что у женщин семь пятниц на неделе: сегодня она вам все отдаст, а завтра из-за старых дырявых носков в глотку вцепится.

– На похоронах вы все время были рядом с супругой, ни на шаг от нее не отходили. А теперь утверждаете, что после развода она вас возненавидела?

– А что нам было делать? Похороны не то место, где вспоминают старые обиды. Мы живем под прицелом сотен глаз и обязаны соблюдать предписанные обществом приличия.

– У вашей бывшей супруги есть новый избранник?

– Встречается с кем-то. Я в ее жизнь не лезу, мне это неинтересно.

– Какие отношения были между вашей дочерью и Осмоловским? Я имею в виду…

– Я понял. Луиза спала с ним – это однозначно. Другое дело, с какой поры? Мне кажется, как он начал ее обнаженной рисовать, так между ними все и случилось.

– Я слышал противоположное мнение: художники со своими натурщицами не спят.

– С профессиональными натурщицами, наверное, нет, а с начинающими модельками отчего бы и не попробовать? Осмоловский создал Луизу как модель и имел на нее все права: и как художник, и как мужчина. Звучит дико, но это так.

Я задумался, пытаясь понять, стоит ли мне всерьез начать разрабатывать Осмоловского или нет. Каретин мою задумчивость истолковал по-своему.

– Ради бога, не подумайте, что я пытаюсь оговорить Осмоловского, – начал он оправдываться. – Я уверен, что никакого насилия по отношению к моей дочери он не применял, не соблазнял ее и не запугивал отчислением из студии. Наверное, он просто сказал: «Тебе надо раскрепоститься, ты вся зажата, и твоя скованность переходит на холст. Если хочешь выглядеть на картине так, чтобы у мужчин сердце замирало, – шагни в новую жизнь». Я думаю, что Луиза восприняла начало половой жизни как необходимый этап в становлении натурщицы, а не как акт принуждения.

Я решил отложить Осмоловского на потом и вернуться к Луизе.

– Как вы думаете, у вашей дочери были враги? Вы никого не подозреваете в ее убийстве?

– Ничем не могу помочь! Я в последние годы с Луизой не общался. О ее друзьях или врагах ничего не могу сказать. Я даже не знаю, кто был у них в гостях в тот роковой день. Поймите меня правильно: я ведь обычный человек, и после рождения сына Луиза из любимой дочери превратилась для меня в чужую девочку.

Я достал фотографию кортика, которым была убита Луиза.

– Это мой кортик, – не дожидаясь вопроса, ответил Каретин. – Мой отец привез его с войны. В детстве я играл им во дворе в «ножички» и почти всегда выигрывал. Видите, у этого кортика самодельная ручка? Это я его в забор кидал и ручку расколол, а потом, через несколько лет, сделал новую.

– Почему у кортика такое короткое лезвие? Вы сточили?

– О, нет! Сколько себя помню, лезвие всегда было такой длины. Отец как-то обмолвился, что в ожидании окончания войны каждый день по миллиметру стачивал клинок, но это, скорее всего, его фантазии.

– Если этот кортик ваш, то почему вы его не забрали при разводе?

– Ольга бы мне за него глаза выцарапала! Она без этого кортика жить не могла, каждый день на нем гадала.

– Не понял.

– Кто-то научил ее старинному гаданию на колющем оружии. Для настоящего гадания нужен стилет, но где его взять? Вот Ольга и стала гадать на кортике. Делается это так: кортик ставится на торец ручки острием кверху. Обручальное кольцо надо взять в правую руку большим и указательным пальцами, поднять руку на высоту сантиметров двадцать от кончика лезвия, закрыть глаза и разжать пальцы. Если кольцо упадет на лезвие и останется на нем, то день будет удачным, если упадет рядом – жди беды. Ольга относилась к гаданию исключительно серьезно. В последние годы она не выходила из дома, не погадав на кортике. Если она не попадала кольцом на острие, то в этот день ничего не делала. Не верите? Я серьезно вам говорю: если гадание не удалось, она приходила на работу, закрывалась у себя в кабинете и до окончания рабочего дня ни с одним человеком не общалась и на звонки не отвечала. Но такое бывало редко. Как правило, кольцо попадало на лезвие.

Каретин на секунду задумался, невесело усмехнулся и сказал:

– В тот день, когда я объявил Ольге, что ухожу из семьи, гадание не удалось. Случайность, конечно, но что-то в этом есть.

12

Почти все утро последнего рабочего дня недели я занимался делами, не связанными с убийством Каретиной. Около двенадцати часов Горбунов привез Лисогора, худенького невысокого восьмиклассника.

– Ты аккуратно его «снял»? – спросил я Ивана. – Клиент недовольство не высказывал?

– Хотел вырваться и убежать, но я пообещал ему зубы в глотку вбить, и он успокоился.

– Дружище! – обратился я к подростку. – Ты почему хотел от моего коллеги убежать?

– А что мне было делать? – стал оправдываться паренек. – Я шел из школы домой, тут подъезжает «уазик», из него выпрыгивает мужик и тащит меня внутрь. Я думал, что это бандиты похитить меня хотят.

– А есть за что? – тут же спросил я. – Зачем бандитам тебя похищать?

– Не знаю, – пробурчал он и уставился в пол.

Я предложил свидетелю снять пальто и занять место напротив моего стола. Когда Лисогор остался без верхней одежды, я обратил внимание, что на его школьном пиджаке сверкает новенький комсомольский значок.

«Совсем недавно в комсомол вступил, – отметил я. – Помнится, когда я в восьмом классе пополнил ряды ВЛКСМ, то целый месяц в школе комсомольский значок носил, демонстрировал всем, какой я стал взрослый. Потом я надевал его только в торжественных случаях».

– Как тебя зовут? – спросил я. – Витя? Дружище, у тебя на школьной форме нет шеврона. Это ты так против насилия над личностью протестуешь?

– Оторвался, – неохотно ответил Лисогор.

«Шеврон со школьной формы зубами не оторвешь, – мысленно усмехнулся я. – Ну что же, теперь понятно, как дальше разговор выстраивать».

С подростками, влипшими в неприятную историю, но по каким-то причинам не желающими идти на контакт, у нас были отработаны две схемы, позволяющие в ускоренном темпе развязать язык свидетелю. На юных преступников эти схемы не действовали, а вот с обычными школьниками работали безотказно.

Для хулиганистых юнцов, выбившихся из-под контроля родителей, у нас был припасен метод физического устрашения.

Доставив свидетеля и убедившись, что подросток не хочет давать показания, Иван спрашивал меня:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация