Я познакомился с Плахотей во время дежурства. Как-то ночью он приехал проверять райотдел и вызвал меня в дежурную часть.
– Ты ответственный по РОВД? – спросил Плахотя. – Посмотри, что у тебя делается!
Полковник ткнул пальцем в сторону участкового Шарафутдинова. Я придирчиво осмотрел коллегу, осторожно принюхался: не пахнет ли спиртным? Но ничего предосудительного в его внешнем виде не нашел.
– Товарищ полковник, а что не так с нашим участковым? – осторожно спросил я.
– Ты посмотри, он небрит! У него щетина во все стороны торчит!
– Дело в том, товарищ полковник, – спокойно разъяснил я, – что участковый Шарафутдинов от рождения смуглый, и щетина у него растет быстрее, чем у нас. Товарищ Шарафутдинов утром был гладко выбрит, а к ночи снова оброс.
– Да что ты мне горбатого лепишь про его щетину! – завопил Плахотя. – Если он за сутки обрастает бородой, как разбойник из леса, пусть бреется дважды в день! Трижды! Каждый час! У вас тут, как я посмотрю, процветают круговая порука и кумовство. Вместо того чтобы отправить участкового бриться, ты покрываешь его. Я этого так не оставлю!
Плахотя написал рапорт на имя начальника областного УВД, в котором потребовал наказать всех, от участкового до Малышева включительно. Разбирательство было скорым. Шарафутдинову за небрежный внешний вид на дежурстве объявили выговор, меня с начальником РОВД не тронули.
– Как магазин думаешь закрывать? – спросил я Гордеева.
– Минут через десять очередь «сломается» и превратится в толпу, – со знанием дела ответил он. – К этому времени подойдут еще три милиционера и встанут у дверей. Пять человек на входе будет достаточно. Мы с вами постоим тут, в резерве.
Неожиданно очередь в магазин дрогнула, по ней, как невидимая искра по запальному шнуру, пробежала неизвестно откуда взявшаяся весть: «Водка может закончиться до закрытия!» Как по команде, покупатели, стоявшие последними в очереди, пошли вперед. Милиционеры, поддерживавшие порядок, поспешили к крыльцу и заняли позицию около дверей.
«Ну, вот и все! – обреченно подумал я. – Очередь превратилась в толпу. Сверху она выглядит как амеба с беспрерывно изгибающимися волнистыми краями. Внутри ее сейчас образуется «ядро», которое станет генерировать самые невероятные слухи. Никакие призывы к поддержанию порядка на толпу не действуют. Она живет по своим законам, действия ее непредсказуемы. Коллективный разум толпы отвергает любую логику, которая не вписывается в ее представления о путях достижения конечной цели».
– Готовим десять рублей без сдачи! – крикнул милиционер на входе. – Товар отпускается только по одной бутылке в руки! Готовим деньги заранее, чтобы у прилавка не толкаться.
– Бесполезно, – вполголоса сказал Горбунов. – На всех водки не хватит, к закрытию даже треть отовариться не успеет.
– Главное, чтобы они на штурм не пошли, – так же вполголоса ответил я. – Если толпа хлынет, она нас по стене размажет. Интересно, сколько сейчас народу у магазина?
– Сотни три, не меньше, – прикинул «на глазок» Гордеев. – В прошлую пятницу меньше было… О, черт, вот и Плахотя! Нарисовался, хрен сотрешь.
На проезжей части напротив гастронома припарковалась черная «Волга» с номерами областного УВД. Из нее вышли мужчина в очках и полковник в светлой шинели. Поправив папаху, полковник двинулся в нашу сторону. Гордеев, одернув шинель, пошел ему навстречу, вскинул руку к шапке, отрапортовал о ходе закрытия магазина. Плахотя брезгливо скривился, словно Гордеев недостаточно четко поприветствовал его, что-то сказал мужчине в очках и жестом подозвал к себе нас с Горбуновым.
Приблизившись к полковнику, я козырять не стал. Мне он не начальник, так обойдется.
– Ну что, готовы к закрытию магазина? – спросил полковник.
Красуясь перед московским гостем своей значимостью и властью, Плахотя, словно заслуженный мастер сценической речи, сумел вложить в короткий вопрос презрение к подчиненным, покровительственную усмешку и злую иронию: «Сколько вас человек? Ну, ну, посмотрим, как вы магазин ровно в 19:00 закроете».
Я промолчал. Ответил Гордеев:
– Так точно, товарищ полковник, готовы!
Плахотя, прищурившись, всмотрелся в меня и, что-то припомнив, спросил:
– Мы раньше не встречались?
– Никак нет, товарищ полковник! – не задумываясь, соврал я.
Единственная наша встреча закончилась конфликтом, так что лучше о ней не упоминать. И потом, если полковник меня не помнит, то я-то почему должен помнить его? Может, я каждое дежурство с заезжими полковниками собачусь, мне их всех в лицо помнить, что ли?
Плахотя хотел еще о чем-то меня спросить, но в разговор вмешался мужчина в очках.
– Вы из какой службы? – спросил он. – Из уголовного розыска? Какой процент держите?
– По общей раскрываемости или по криминальной милиции? – уточнил я.
– Конечно, по общей, – улыбнулся проверяющий.
– Прошлый месяц 95,5 закрыли.
– А в прошлом году сколько было? 95,4? Всего на одну десятую вперед идете? Осторожничаете? – дружеская улыбка сползла с лица московского гостя. Он вмиг посерьезнел, нахмурился. – Как же так, товарищ старший лейтенант, вся милиция в стране наращивает показатели, а вы в хвосте плететесь? Где ваша наступательность, где милицейская принципиальность?
Я ничего не успел ответить. Из толпы у магазина раздался крик:
– Они, сволочи, на десять минут раньше хотят закрыть!
Огромная людская масса ответила на провокационную новость единым выдохом «Ух!», и толпа пришла в движение, начав спрессовываться: задние ряды навалились на передние, тех покупателей, кто оказался рядом с домом, вдавило в стену. Тут же послышались маты, ругань, вопли мужиков, сдавленных со всех сторон в середине толпы.
Плахотя демонстративно взглянул на часы.
– Гордеев, время близится к закрытию. Действуй, а мы посмотрим, как ты решения партии исполняешь.
Игорь без лишних слов ринулся в толпу, вдоль дома стал пробиваться к входу в магазин. Следом за ним – три милиционера, только-только пришедшие на пустырь.
– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил московский проверяющий. – В чем причина вашего отставания?
– Начинается! – не обращая внимания на начальство, сказал Горбунов. – Не выдержат наши вшестером, сомнут их!
Он повернулся ко мне, вопросительно посмотрел: «Что делать будем?»
Плахотя перехватил его взгляд.
– Оставайтесь здесь! – приказал полковник. – У нас к вам еще вопросы есть.
– Потом поговорим! – весело ответил я. – Пошли, Ваня, наших мужиков выручать! Последнее дело – в стороне оставаться, когда товарищи в беду попали.
– Эх, мать его! – взревел здоровяк Горбунов и как ледокол врезался в толпу.
