Катер шёл, осторожно рассекая прекрасные воды Невы… Прямо к Стрелке Васильевского острова, и они невольно посмотрели на Нептуна.
Миновали Дворцовый мост…
Плавание оказалось удивительным — трепетный восторг от того, что невероятная вода агатового цвета была совсем близко; захватывающим — небольшая качка добавляла остроты ощущений; волнительным — настолько близки они ещё не были…
Прошли под Благовещенским мостом. Не переставали любоваться великолепными зданиями, украшающими берега.
Река повернула налево, и они увидели множество портовых кранов. А катер принялся лавировать по большой воде. Захватывающее дух скольжение.
…А потом свернули то ли в речку, то ли в проток… И началось путешествие по городу. На юрком катере, способном пробраться по самым маленьким речкам и каналам и поднырнуть под самыми низкими мостиками.
— Ни на одном теплоходике так не проплывёшь… — прошептала Софья.
— Мы побываем везде.
…Иногда накрапывал дождь, но заканчивался так же внезапно, как и начинался. Марк с Софьей лишь улыбались — неужели Нептун их услышал?
Улыбались и смотрели на дома, дворцы, храмы… Бесконечная красота!
Когда увидели Спас, Марк крепко сжал плечо Софьи и поцеловал в висок.
Они вошли в канал Грибоедова и до нужного им причала оставались считанные минуты.
А вот и отель. Катер проплыл по диагонали, пересекая гладь воды и заглушил мотор.
Попрощались со шкипером.
…Под ногами был гранит набережной, но возникло ощущение, что попали в шторм. И точно — неожиданно чёрное небо прорезала молния и чуть погодя послышался гром.
— Нептун!..
— Спасибо!..
Дождь начался редкими, крупными каплями.
Марк наклонился к Софье и поцеловал.
«Да?..» — «Да…»
Как дойдут до отеля, не представляли. И дождь к этому никакого отношения не имел. Штормило внутри — желание захлестывало дикими волнами, нежность застилала разум, от прикосновений по всему телу проходили тысячевольтные разряды…
Необходимость растворяться друг в друге затуманивала рассудок.
Сверкающие молнии указывали путь, а становившийся ярче гром помог ускорить шаг.
Марк крепко держал Софью за руку. И как только они оказались за дверьми отеля, ливень обрушился на город.
Администратор, стоило ей увидеть вошедших, взяла нужный ключ и положила на стойку.
Марк смог лишь кивнуть, а женщина проводила их улыбкой.
Скрывшись за дверью, ведущей к лифтам, тут же нажали на кнопку вызова и потянулись друг к другу за поцелуем.
Желание настолько пробило тело, что сладостно застонала душа — казалось, считанные минуты вынести окажется невозможно.
Благо, лифт был скоростным, и до этажа добрались за несколько секунд.
— Аленький… — прошептала Софья и ухватилась за плечо Марка.
— Что… хорошая моя…
— Я люблю тебя…
— И я … очень тебя люблю…
— Марк…
— Всё будет хорошо, зёрнышко…
— Я знаю… Просто… я… не понимаю…
Казалось, с чувствами не то что не справиться… Даже уже и шага сделать сил не было.
— Соф, со мной тоже такое впервые…
— Будто разорвёт?
— Да…
Марк подхватил Софью на руки — шёл, пытаясь выровнять дыхание. Она обняла Марка и глубоко вздохнула, уткнувшись ему в шею.
Возле номера отпустил, и Софья, замерев, смотрела, как Марк вставляет ключ в замочную скважину, прокручивает два оборота, достаёт ключ и толкает дверь.
Как только дверь открылась, темноту номера заполнили всполохи белых молний. Послышались сильнейшие раскаты грома — красивейшая, яркая переливчатость.
Грёза в грозу — мечты?.. Нет, теперь явь.
Софья шагнула в номер и потянула любимого за собой.
Марк закрыл дверь.
Глава 27
Марк закрыл дверь
Владимир Артемьевич пытался сфокусировать мысли, чувства и ощущения. Получалось это плоховато. Пока всё продолжало своё разрозненное существование. Существование, в котором всё же начали пробликивать частицы жизни. Он будто дышал урывками. А так хотелось вдохнуть полной грудью!
Владимир Артемьевич с удивлением понял, что ворота отодвигаются в сторону. Он, оказывается, перед воротами стоит? Вернее, это его автомобиль стоит, а он сидит, обняв руль и положив голову на скрещенные руки.
Но нисколько не удивился, когда увидел Нину.
— Вот смотрю на монитор и думаю, долго ты ещё стоять будешь?
— Привет… Ниночка…
— Привет, — она протянула ему ключ, предлагая поставить машину в гараж. — Смотри, что творится. Сейчас ливень начнётся.
Владимир Артемьевич, наконец, обратил внимание на окружающее.
— А Софья с Марком на прогулке. Уже, наверное, пошли.
— Пусть гуляют, Володь. И очень хорошо, что дождь будет!
Нина Даниловна пошла к дому.
А Владимир Артемьевич заехал на территорию и свернул к гаражу.
Он и не заметил, как оказался у дачи в заливе. Просто снова захватили думы, он ехал…
— Поужинаешь со мной?
Владимир Артемьевич будто прислушался к себе. И кивнул. При этом на лице его появилось удивление.
— Знаешь, Софья меня так хорошо накормила. Но почему-то…
— Это от волнения, Володь.
— Наверное, — вздохнул он. — Нин…
— Давай поговорим.
Умывшись после дороги, Владимир Артемьевич с удовольствием устроился за обеденным столом.
— Володь, поскольку Софья спрашивала меня о твоих кулинарных предпочтениях, я в ту же сторону подалась. У меня голубцы. Но обычные. Кстати, когда Софья рассказала, как готовит ленивые голубцы, у меня слюнки потекли…
— О… У неё очень вкусные получились! И… значит, она спрашивала?
Нина Даниловна кивнула.
— Нин… Мне теперь часто хочется заплакать. От счастья, что есть Софья.
— Я понимаю, — она коснулась его плеча.
Пока грелись голубцы, Нина Даниловна с удовольствием слушала. И так тепло на душе было… Такие счастливые глаза сейчас у Володи. С невероятным удовольствием он о Софье рассказывает! Конечно, очень приятна её забота, а уж тем более Володе, который был столько лет безнадёжно одинок.
Но вдруг Нина насторожилась — Володя несколько раз сказал «Соня». Сама же Нина Даниловна называла племянницу Софьей или ласковыми формами от Софьи. И на это у неё имелась веская причина.
