А она скрывает — это становится очевиднее с каждой минутой, когда в жестах Вики проскальзывает все большее напряженное ожидание. В какой-то момент я просто замечаю, что в отличии от меня, смакующего пастьеру пополам с кофе, Вика сидит напротив пустой тарелки и выжидающе постукивает пальцами по предплечью, поглядывая на меня.
— Пойдем поговорим, мучача, — вздыхаю я, уже после ужина, и Вика с готовностью вскакивает на ноги, забирая свой бирюзовый жакет с дивана в гостиной.
— Я скоро, — обещаю я, оборачиваясь к Ире, больше для себя, чем для нее. Она-то никаких обещаний не требует. Но сейчас — мягко улыбается и кивает.
— Было очень приятно познакомиться, Вика, — произносит моя госпожа на прощанье.
— Это очень взаимно, — сестрица и Ира обмениваются вежливыми улыбками. И никто никого не убил. А мне казалось, что без этого не обойдется.
Мы выходим на улицу, и там останавливаемся у стильного белого «ягуара» Вики.
— Необычная она у тебя, — задумчиво произносит Вика, поглядывая на дверь подъезда, — вроде такая милая, но чувствуется двойное дно.
— Она охуенная, — поправляю я и уже серьезно смотрю на сестру, — а теперь рассказывай, мучача, что у тебя случилось?
В конце концов, мы здесь собрались не только для знакомства моей сестры и моей госпожи. У Вики имеются проблемы. Вот только какого рода проблемы?
Вика молчит, скрестив руки на груди, смотрит в окно на лестничной клетке.
— Вик, я не телепат, — поторапливаю я. Будто сам себя поторапливаю побыстрее вернуться к Ире.
— Позавчера ночью в моей точке на Смоленской был поджог, — Вика ежится, будто от холода, и смотрит куда-то в сторону.
Охуенные новости, ничего не скажешь…
— И почему я узнаю об этом только сегодня?
Вика смотрит на меня и на её лице проступает та тотальная усталость, которую легко заметить на лицах людей, внезапно отхвативших слишком большой кусок неприятностей.
— Ты не представляешь, что за трэш у меня творится последние пятьдесят часов, — хрипло откликается сестра, — полиция, пожарники, страховая… Я огребла штраф за просроченные огнетушители и трех гастарбайтеров на кухне, будто мне и так веселья не хватает. Я давала показания столько раз, что уже сама заебалась пересказывать, сколько народу было в ресторане на момент поджога. И почему не работали камеры? Хотя мне вот лично тоже интересно знать, какого хрена они не работали, и в какую жопу потерялся мой сисадмин, который следит за системой видеонаблюдения.
— Ущерба много? — практично уточняю я, потому что да, это практически основное.
— Не очень, — Вика морщится, — у меня вовремя сработала система пожаротушения, ремонт займет недели три, но…
— Но? — я поднимаю бровь.
— Мне угрожали после, — тихо откликается сестра, — обещают, что повторят заход, но в этот раз я малым ущербом не отделаюсь. Требуют отступные.
— А полиция? — если честно, в эффективность этих ребят я верю не очень. Но вдруг?
— Они пока разводят руками, типа «ищем», — Вика кривится, будто отражая и мои сомнения по поводу эффективности этих ребят, — но у меня ощущение, что меня пытаются выдоить какие-то бандиты, которые с полицией на короткой ноге. Ума не приложу, кому я перешла дорогу.
— Траванула кого-нибудь из местных авторитетов?
— Да не было вроде таких скандалов в последнее время, — Вика качает головой, — я бы запомнила. Ты же знаешь, как в этом бизнесе паршиво портить репутацию предприятия. Один раз траванешь кого-то — будешь полгода отмываться от одного негативного отзыва.
— Я могу попробовать поискать по своим связям, — негромко предлагаю я. Есть у меня знакомые, среди завязавших «авторитетов». Ну, как завязавших. Сделавших себе условно честное имя, имеющие «чистый бизнес», но все равно нет-нет, но проворачивающих какие-то темные делишки, типа той же контрабанды черной икры. Детский сад, по криминальным меркам, но и законным это все не пахло даже издалека.
— Вообще, мне уже предложили помощь, — спохватывается Вика, — один мой клиент со связями. Он часто ходил ко мне в последний месяц, ему нравился ресторан именно на Смоленской. Только…
— Только что? — терпеливо уточняю я. Вика будто мнется, не решаясь мне сказать. И что-то стискивает в кармане своего бирюзового пиджачка.
— Он просил, чтобы именно ты ему перезвонил, — вздыхает Вика, — типа не женское это дело обсуждать детали криминальных разборок, и если у меня есть брат, то пусть он, мол, этим и занимается. Ты можешь позвонить? Если что, я сама его помощь проспонсирую, только обсудите там ваши мальчуковые вопросы. Ты знаешь, если бы я могла сама, я бы не дергала тебя, но он очень настаивал… Странный немного.
— Забей, мучача, — я отмахиваюсь, доставая телефон из кармана брюк, — мир полон странных на голову людей с возможностями. Я позвоню. Мы все обсудим.
А потом я напрягу еще и своих людей, чтобы они тоже поискали тех мудозвонов, что мешают жить Вике. И мы очень популярно пообщаемся на тему того, кого трогать не стоит
— Спасибо, — Вика облегченно улыбается и вытаскивает из кармана визитку.
Визитка черная, ровная. Просто номер набит по центру белым шрифтом. И больше ничего. Бля, будто в шпионские игры играем.
— Ты вообще уверена, что этот человек стоит доверия? — задумчиво интересуюсь я, рассматривая этот кусок картона со всех сторон. Детский сад какой-то.
Вика тихонько вздыхает и кивает.
— Я же говорю, мой клиент, — объясняет она, — ходит к нам около месяца, у него охренительные связи. Но он прям потребовал, чтобы ему позвонил ты. Я не хотела тебя беспокоить.
— Говорил же, чтобы беспокоила без оправданий, мучача, — я недовольно морщусь, набирая номер, — тебе можно. Сейчас только помолчи чуть-чуть.
Вика послушно затыкается.
Трубку берут после четвертого гудка. Берут и молчат, будто ожидая чего-то.
— Здравствуйте, я брат Виктории, — произношу я, — звоню, чтобы обсудить условия вашей помощи моей сестре.
— Ну, здравствуй, Антон Викторович, — снисходительно отзывается мне голос с той стороны трубки.
Вроде негромко, вроде ничего такого мне не сказали, а эффект все равно — будто мне разбили об голову стеклянную бутылку. До звона в ушах. До пальцев, которые отчаянно хотят сжаться на шее этого ублюдка.
И только одно удерживает от того, чтобы сразу послать его нахер — бледное лицо моей сестры.
И почему я, долбоеб, сразу не догадался, кто из «сильных мира сего» может потребовать у моей сестры, чтобы я, именно я, ему позвонил. Ведь это выглядело настолько странно и непонятно, что даже Вика напряглась.
А вот если поставить на место нашего неведомого «покровителя» вот этого мудака, с которым у меня свои счеты — все сразу становится понятней некуда.
