И мне…
Да, мне обидно. До трясучки.
Я вчера, и не только вчера, столь ванильна и наивна была в своих мечтах. Нет, я не ждала чего-то сногсшибательного, искренне считала, что все эти сумасшедшие страсти и “с первого взгляда” — выдумка киношников и авторов всякой любовной литературки. Но… Но, я думала, что вот оно — мое женское счастье. Замуж сейчас выйду, года через два рожу ребенка, и… А получила — по лицу и обещание отдать меня на расправу. Истинно женское счастье, ничего не скажешь.
— Где ты, Соня. — Сипло спрашивает Баринов. — Твой отец хотя бы в курсе, где ты находишься?
Нет, ну вы посмотрите, какая прелесть. Как чудно он включил тон “ничего не было, я ни в чем не виноват и потому — не раскаиваюсь”.
— Ой, Сережа, ты вспомнил, как меня зовут? — Ехидно интересуюсь я, — а то вчера было очень похоже, что ты запамятовал. Дрянь да шлюшка, и никакого воображения.
— Соня, где ты? — Настойчиво повторяет Баринов, — Я твой муж и должен это знать. Я отвечаю за твою безопасность, в конце концов.
Нет, какая прелесть. Он должен знать, он отвечает. Вот вчера речь-то о моей безопасности и велась, ага.
Человек вроде мне «должен», но при этом обходится со мной хуже чем с ковриком для ног. А та же Маринка мне ничего не должна, но помогает. И… Дягилев еще… Тоже не должен.
От одной только мысли о Вадиме сильнее сводит что-то в груди. Вот за что мне это вообще.
— Кстати, раз уж ты вспомнил, что мой муж, что там на счет нашего развода, “дорогой”. — Слова на самом деле вылетают из моих губ раньше, чем я успеваю их обдумать. — Не передумал? А то я же согласна, уговорил.
— Сонь, почему так сложно ответить на простой вопрос? — раздраженно бросает Баринов. — Где ты? Ты же понимаешь, что нам нужно поговорить?
— Нет, не нужно, Сереж. — Я качаю головой, лишь спустя несколько мгновений догоняя, что этого жеста он не увидит. — Я все вчера поняла. Я тебя не устраиваю, ты меня тоже. Разговаривать тут не о чем, кроме того, в какой день мы с тобой сходим до ЗАГСа.
— Сонь, я вчера не был особенно трезв. — Медленно произносит Баринов. — И наговорил тебе много лишнего. Напугал тебя. Мне жаль, правда. Давай встретимся и все обсудим.
Оправдание на самом деле не самое адекватное. А если он переберет в другой раз? И ведь наверняка второго шанса на побег у меня уже не будет, он ведь знает, что я могу, наверняка прикроет эту возможность.
Да и не казался он вчера особенно пьяным, хотя, разумеется, шампанского на свадьбе опустошил не один бокал. А я не пила, в меня не лезло…
Интересно, помогло ли бы его сегодняшнее “мне жаль”, если бы я вчера не сбежала? Оно мне и сейчас-то не особенно помогает. Но сейчас я злая, как фурия, а что было бы — останься я в номере?
— Нет, Сереж, встречаться и обсуждать мы не будем. — Ровно произношу я, пытаясь дышать через нос, чтобы не наорать на Баринова, и не разреветься после этого. — У тебя остались мои вещи, мне они нужны. Больше мне от тебя ничего не нужно. Даже заявление о разводе я смогу подать без тебя. Слава двадцать первому веку.
— Без паспорта? — Насмешливо уточняет Баринов.
Так… Он в курсе. Он уже обшарил мою сумку. Плохо. Очень-очень плохо.
— Ну почему без. — Пытаясь звучать спокойно откликаюсь я. — Я могу подать заявление в полицию и подать на развод с временным удостоверением. Просто это дольше.
Блин, а почему я не сообразила об этом раньше? Хотя, при моем полном отсутствии документов паспорт будут делать больше месяца, и не факт, что банк примет временное удостоверение в качестве документа и согласится восстановить карты по нему. Нет, вроде права не имеют, и можно покачать права, но… Риск отказа все равно был.
И да, слишком поздно я об этом сообразила. Все-таки меньше надо не спать по ночам. Все равно не ощущала себя особенно бодрой.
Ну вот, спросонья придумала глупость — позвонила муженьку. Осталось теперь закруглить этот разговор. Хотя, если он вернет мою сумку — мне было бы гораздо легче. Да и моя зимняя куртка мне сейчас тоже бы не помешала, не знаю, есть ли у Маринки запасной пуховик. Она их отвозила в церкви, как и всякий излишек моего шмотья, отданного ей в распоряжение. Ну, потому что квартира у Маринки не резиновая, да и шкаф тоже, а стилист у меня реально шопоголик, и может даже не три куртки за сезон мне «подобрать».
— Соня, хватит бросаться в крайности. — Недовольно произносит Баринов. — Такое ощущение, что если мы встретимся — я тебя съем.
— Зачем тебе меня есть, когда можно приехать с каким-нибудь дружком и затолкать меня в машину? — Скептично уточняю я. — Можно подумать, я смогу дать тебе особый отпор.
— Сонь, ну ведь как-то же ты предполагаешь, что я верну твои вещи, так? — Устало интересуется Баринов. — Я же не волшебник, телепортировать их не могу.
— Можешь оставить в моем институте на проходной. Я завтра заберу. — Вообще и этот вариант мне не очень нравится. Но там хотя бы люди. И охранник, если что вступится. Наверное.
Баринов с той стороны трубки некоторое время просто молчит, взвешивая предложенный мной вариант.
— Хорошо, Сонь. — Наконец соглашается он и бросает трубку. Честно говоря, я после этого некоторое время еще смотрю на телефон и пытаюсь понять, что вообще происходит.
Согласился? И… Все?
Возвращаюсь на кухню, встречаю вопросительный взгляд Маринки.
— Вроде бы он согласился вернуть мои вещи. — Не очень уверенно произношу я. Вроде бы Баринов согласился. Вроде бы. Но это прозвучало настолько внезапно, настолько непонятно, что я не могу в это поверить всерьез.
Может реально он перепил вчера, а сегодня чувствует себя виноватым?
Хотя, мне, разумеется без разницы. Я, правда, не готова настолько собой рисковать, чтобы вот с этим вот по-пьяни неадекватным мужиком оставаться.
На самом деле — предчувствия меня не обманывают.
Все оказывается совсем не так просто.
Правда я об этом узнаю почти через час, когда успела уже и посуду Маринке помыть (да, я умею, я не первый раз ночую у Маринки), и в душ сходить, и почти просушить голову.
