— Это правда? — тихо спрашиваю я. — Правда, что это с тобой сделал Вадим.
— Да. — Я знала, что она ответит именно так. И она не подвела моих ожиданий.
Мой мир продолжает яростно гудеть, будто гигантский улей переполненный пчелами.
Я не хочу. Не хочу, чтобы это было правдой.
И как же мне хочется, чтобы здесь был Вадим… Пусть бы опроверг это. Я хочу, чтобы он опроверг.
— Соня, тебе просто не с чего стремиться в Тему. — Эльза пытается звучать мягко. — Ты же папина дочка, тебя папа и пальцем не трогал, не порол ни разу. И в школе тебя не травили, не унижали. С чего бы тебе зависеть от боли и подчинения? Ты не ломанная. И дай бог — и не станешь такой.
Неужели прямо обязательно иметь какую-то жесть за плечами, чтобы находить удовольствие в подчинении?
Я же помню. Помню, как и чем меня заводил Вадим. Как в любых условиях выходило так, как хочет он. Как он ставил меня на колени перед собой, и насколько кружилась у меня от этого голова. Это было не по-настоящему? Нормальные сабы реагируют как-то иначе?
— Просто прекрати это, — умоляющим шепотом просит Эльза. — Я знаю Вадима, он вынесет один отказ-два, но пара недель игнора — и он устанет. Он очень самолюбивый. И он же просто мстит Олегу через тебя. Не будешь обращать внимания, он найдет нормальную сабу, ту, для которой боль — это часть жизни. А ты сможешь жить нормально.
В стену над Эльзиной головой врезается сливочник. Первое, что попалось мне под руку..
— Убирайся к черту, — рычу, уже из последних сил сдерживаясь. Не могу её видеть. Вот правда. Будто соль в глаза мне швыряет. Я не хочу слышать про “нормальных саб”. Не для него.
— Боже, Соня, не будь дурой, — отчаянно восклицает Эльза. — Прекрати это сейчас. Иначе я буду обязана сказать твоему отцу всю правду. Я уже обязана. Но я покрываю тебя. Подвожу его доверие. Оцени хотя бы это.
И хлопает дверью, стерва!
Я еще долго сижу в пустой столовой и пытаюсь что-то разглядеть, пока глаза застилают слезы. И я помню… Тот диалог Дягилева и Тома. В котором они обсуждали что-то вроде: “А давай посмотрим, кто порет качественнее”.
То есть Вадим — действительно практикует порки. Просто… Меня еще не порол. Не было времени.
Этой ночью я уснуть не могу.
Просто лежу в кровати, примеряю тот или иной вариант дальнейших своих действий.
Пытаюсь родить хоть одну внятную версию, которая может оправдать Вадима. Или… Или мотивировать папу. Нет, если бы он знал, с кем я связалась — тогда бы все легло в одну картинку. Тогда я не стала бы даже это слушать, потому что куда вероятнее, это была бы очень фильтрованная правда. Неполная. Но… Папа не знал. Серьезно.
И за язык его никто не тянул, он даже не знал, что я в курсе, кто до него был Хозяином Эльзы. Знала Эльза, но я не могу себе представить, что она науськала папу сказать именно эту фразу. Мой отец вообще задвинут на контроле сильнее, чем можно себе представить. Попробуй вякнуть непрошенный совет — сравняет с землей.
Итак… Правда ли все это?
Ох, черт возьми, как же тяжело разобраться в этом без Вадима. И как тяжело на том поле, на котором я ничего не понимаю. Что нормально, что нет — я понятия не имею.
Они ведь правы. Отец, Эльза — они оба правы. И эта сторона Дягилева — я к ней не готова.
И я ведь не мазохистка, я ведь не смогу… Не выдержу. Мне даже подумать страшно о порке. Хорошо, наверное, в мире наивных иллюзий. Там где никого не порют, и нет таких стремных шрамов на всю спину.
И мне надо отказаться от него и “начать жить нормально”.
Нормально.
Нормально — без него?
Нормально — когда он будет трахать какую-нибудь другую девочку? Трахать, пороть, делать с ней все, что его душе угодно? Просто потому, что она может это вынести, а я нет?
Это будет делать мой Хозяин? С другой покорной?
Боже, почему меня кроет такой невыносимой яростью от этих мыслей?
Он — мой. Я не говорила этого вслух, но он — мой. Мой Хозяин. И ни к кому он не должен прикасаться, кроме меня. Пока я встаю перед ним на колени — ни к кому. Если его это условие не устроит, то и Хозяином я его больше не назову. Но если устроит…
Соглашусь ли я на боль? Готова ли к ней? Нет. Нет, я не готова. Но… Но я соглашусь, раз ему это надо. Это надо обсуждать уже с Вадимом. Но принять как факт, что он может искать удовлетворения с кем-то еще — я не смогу.
У меня пылает лицо. Еще несколько дней назад я искренне верила, что совсем не свяжусь с Дягилевым. Или что смогу ограничиться с ним одним разом. Ага… Мало мне одного раза, чертовски мало!
На самом деле — у нас с Вадимом было не так уж много, а я уже с ума сошла настолько, что взяла его и приватизировала. Он ведь не давал мне права, да?
Хотя, он-то не стесняется называть меня своей.
Может ли саба позволять себе аналогичное в адрес Хозяина?
Боже, как сложно, но не идти же мне к папе, чтобы он мне рассказал “как оно в Теме все работает”.
Перед глазами снова плывет исполосованная спина Эльзы. Поэтому она предпочла моего отца? Или нет? Если нет — почему была с Вадимом так долго? Не из-за денег же, как мы уже выяснили. У них была какая-то договоренность. Что-то не складывается. Все не складывается.
Мне нужен Вадим.
Он и в принципе-то мне нужен, а сейчас — еще и надо понять, чего мне бояться, чего ждать. Он ведь понимает, что вот в этом я нихрена не понимаю, да? Вот и пускай мне объяснит.
Наверное, я дура, отбитая на всю голову. Мне доходчиво объяснили, что если я сунусь в пасть — то уши мне откусят. А я все равно отважно намерена сходить в гости к своему волку.
Отбитая — да.
Завтра после пар хочется сбегать до ресторана Вадима. До центрального, который считается головным в его сети.
Поговорить. Ну… Хотя бы поговорить, ага.
Все равно после пар я должна ехать на тренировку по конкуру, один раз можно и пропустить. Тренер наверняка меня даже прикроет.
Могу себе представить, как удивится Вадим, когда я к нему заявлюсь… Но мне нужны объяснения. Понимание, к чему стоит морально готовиться с ним.
