— Вот ведь воронка проклятая, второй Козырь уже за неё цепляется, — вполголоса пробормотала мать с заднего сиденья, а Эд восславил тот факт, что к ней он сейчас сидел спиной и она не увидела идиотскую улыбку на его лице. Впрочем, улыбка как расцвела, так и завяла.
Второй.
Вот кем Эд не привык быть — так это вторым. И да, он, конечно, быстро умывался, быстро стер с самолюбия вчерашний удар Сапфиры, но… Но, оказывается, все-таки это оставило свой след. Ладно. Похрен. Сейчас это можно отложить в дальний ящик. Нужно бы хоть какое-то место в её жизни занять, а то пока что вообще никакого нет. В текущих условиях даже настойчивостью её не разжалобишь, нужно брать чем-то еще. Но если войдет — вторым не будет. Может, не будет и первым — хоть как-то соперничать с отцом Эд не хотел. Он просто будет другим и все. А тот, кто единственный и уникальный — первый по умолчанию.
Когда Эд запарковался у ресторана — на встречу Светы и Яра он опоздал минут на пятнадцать. Впрочем, Яру он доверял, профессионального юриста не нужно было учить тянуть время, он это умение познал с молоком матери.
— Ты готова? — Эд обернулся к матери. Она подкрашивала губы. Одергивала подол платья. Теребила пуговицу на воротнике мехового манто. В общем вела себя крайне нервозно.
— Мам, я ведь по-прежнему не настаиваю, — мягко улыбнулся Эд, и мама бросила на него скользящий взгляд. И по глазам было видно, что она-то прекрасно знает, что Эд ею манипулирует, но…
— У сестры Андрея прекрасная дочь, кстати, — из последних сил выдохнула мать.
Эд красноречиво промолчал, чуть подняв брови. Ну, да, прекрасная дочь, а дальше-то что?
Кристина Сергеевна Козырь, ныне — Неберт, прекрасно знала своего сына. Прекрасно знала и то, что если уж ему что-то приспичило, он может нечаянно разбить себе голову, сломать руку и пару ребер — но выгрызть желаемое из рук жизни и того несчастного, что успел к финишу раньше него. И можно было, конечно, сопротивляться, но в итоге все получалось именно так, как хочет Эд. Без оговорок. И да, мама, разумеется, могла отказаться и не делать того, что Эд попросил. Но…
— Только ради тебя, ты понял? — уточнила мать, глубже укутываясь в норковые объятия.
— Ты не представляешь, насколько это для меня важно, — Эд позволил себе просиять, добавив в выражение лица этакой мальчишеской радости. — Спасибо, мамочка.
— Спасибо скажешь потом, — мать вздохнула. Эд пробкой вылетел из машины, чтобы открыть для неё дверь.
Как Эд и просил — Ярослав занял столик так, чтобы Сапфира оказалась спиной к двери ресторана.
Вот ведь зараза, на встречу с Яром она неожиданно приперлась в юбке. Если Эд что-нибудь понимал в её дресс-кодексе, так это то, что, не имея на встречу сексуальных планов, юбок Сапфира не надевала. Неужели решила охмурить Яра, чтобы насолить Эду? Ох, как это в её духе…
— Нет, все-таки я очень ценю время в вашей компании, Ярослав, но вы так внимательно читаете этот договор, будто не вы его составляли. — Это Эд успел зацепить на подходе к столику.
— Это потому, что кто-то должен прочитать эту хрень, до того, как я сделаю вот это. — Именно с этой репликой Эд “зашел на сцену”, взял поданный Яром сложенные вместе две копии договора, а затем неспешным движением разорвал их пополам. И еще раз пополам.
— Здравствуй, сладкая, — с удовольствием улыбнулся Эд, глядя на обострившееся личико Сапфиры. — Я ужасно скучал.
Света скользнула по нему красноречивым взглядом, пытаясь испепелить на месте, затем заметила за плечом Эда его мать и позеленела окончательно.
— Ну, окей, продам акции твоему конкуренту, малыш. Раз уж ты так стараешься, — медленно протянула она и хотела было встать, но Эд, перекрывавший ей пространство для выхода, не двинулся с места.
— Невоспитанная девочка, — прицокнул языком, а затем обернулся к матери. Напоминать не нужно было. Просить сто пятидесятый раз — тоже.
Мать сжала пальцы на ремешке сумочки.
“Это только ради тебя”, — это Кристина Сергеевна Неберт повторила сыну уже молча. Одним только выражением глаз.
— Это из-за меня тебя уволили, с-Света, — вымученно выдохнула Кристина. — И я пришла перед тобой извиниться. За это.
Глава 24. Несгибаемый
Шах и мат.
Я не могла закрыть рот минуты две, я просто смотрела на Кристину, которая явно не была в восторге от происходящего, но… Сказала же… Кристина!!!
История моих высоких отношений с бывшей женой моего Алекса исчерпывалась четырнадцатью встречами и семью драками. Ну, если драками можно было назвать девчачьи потуги Кристины выдрать мне волосы и моя на это реакция с выкручиванием рук и порчей её дороженного маникюра. Пусть скажет спасибо, что я не ломала ей пальцы.
Если бы я была стервой — я бы, пожалуй, попросила Кристину повторить сказанное. В духе “прости, я что-то плохо расслышала, не могла бы ты сказать погромче”, но на самом деле… Я, конечно, была сукой, но не настолько. Я знала, как тяжело ей было сказать это даже один раз.
Если и был в этом мире человек, который меня ненавидел сильнее, чем Кристина, — я его не знала. Ну, не доходило до большой взрослой тетеньки, что если муж от неё ушёл, то, значит, и не судьба у неё с ним. Ну… Да, сучья у меня была позиция. Но правда. Кристина не давала Алексу необходимого. Не могла. Я — могла. По уму — ей же понять просто нужно было, что муж-садист — это нихрена веселого для любой нормальной женщины, что если он держался много лет — не значит, что может держаться дальше. На самом деле — ей же повезло несусветно. Алекс реализовывал свои наклонности в Теме, а не дома. Он держал себя в руках, жестко, не выпуская поводок контроля над самим собой из рук ни на секунду. Он ни разу не поднял руку ни на жену, ни на сына, довольно рано осознал в себе именно садиста, и ни разу не подумал, что эту тьму нужно выпускать в семье.
Я перевела взгляд на… блин, как мне его называть? Мудаком? Вот после того, что он тут устроил персонально для меня и язык не поворачивается. Антоном? Уже и нельзя, это не его имя. Эдом, как он назвался мне вчера? А вот обойдется. И все-таки апельсинка… Мальчик с кучей сюрпризов. Я многого могла от него ожидать, но не вот этого. Все можно было подстроить, разыграть, подделать, но не Кристину…
— За это? — повторила я. — За увольнение?
— Да, — раздраженно откликнулась Кристина. — Можешь вернуться на работу, тебя возьмут, и я тебя больше не трону.
— Как великодушно… — протянула я.
— Знаешь что… — Кристина вскинулась было, но я качнула головой.
— Не надо, не порти момент, — произнесла я. — Я оценила твои слова, Кристина. Сама я ничего подобного не скажу, ты прекрасно знаешь, что я не раскаиваюсь.
— Да черт с тобой, — утомленно откликнулась Кристина с видом богини, изможденной трудами праведными, развернулась на своих шпильках и учесала в сторону бара. Да… Я бы тоже не отказалась выпить. Вот представьте, кто-то объявил вам войну, шибанул по стратегическим объектам какой-нибудь боеголовкой, а потом торопливо собрал свои манатки, отступил от вашей границы, попросил у вас прощения, да еще и предложил восстановить ваши объекты “как оно было” за свой счет. Эпично.
