– У тебя телефон от сообщений разрывается, – сказал Иван Никифорович, который остался без щенка, – фото на ватсап валятся.
– Бегу, бегу, – крикнул Коробков и кинулся к мобильному.
– Какая теперь у мальчика буква? – поинтересовался Миша.
Я посмотрела на широкий шнурок, не поверила своим глазам, еще раз поглядела и ответила:
– Мягкий знак.
– Шутишь, да? – засмеялся эксперт. – Такой буквы нет.
Я вспомнила, что у меня диплом учителя русского языка и литературы.
– Мягкий знак – буква. Звуки мы произносим, а буквы пишем.
– Скажи теперь «мягкий знак», – ржал Миша, – похоже, в магазине над Димоном подшутили.
Я вспомнила продавца Антона.
– Навряд ли, – пробормотала я. – Лучше звать малыша Снапик.
– Игорь Николаевич Постников, – провозгласил Коробков.
– Слишком длинно для щенка, – возразила Ада Марковна.
– Фамилия вообще откуда? – всплеснула руками Рина. – Танюша, какая буква на ошейнике?
– Мягкий знак, – ответили мы с Михаилом.
– Вот так щенка и называйте, – машинально распорядилась Рина и осеклась. – Что? Мягкий знак?
– Таня верно предположила, Никита нашел коробочку, она на самом деле оказалась визитницей, – прервал нашу славную беседу Коробков. – Человек с ребенком – Игорь Николаевич Постников. Риелтор. Продажа-покупка любой недвижимости. Э… э… Таня, помоги, Ваня, ты тоже глянь. Тут непонятка с финдокументами. Претензия от клиента. Никита, можешь подойти?
Мы все столпились вокруг Коробкова, он показал на экран ноутбука. На нем было написано: «Вероника Матвеевна Фомина скончалась от остановки сердца. Никогда не жаловалась на здоровье. Раз в году проходила обследование». Димон продолжил печатать, и я прочитала: «Не хочу говорить вслух, Рина и Надежда Михайловна расстроятся».
– Понятно, – сказал мой муж, – разберемся.
Глава пятнадцатая
На следующий день мы с Адой отправились в риелторское агентство.
– Коробков только что прислал СМС, – сказала я, – в кувшине, который был обнаружен в «Лавке света», содержалась простая вода. Никаких признаков яда.
– Просто водица, – пробормотала Дюдяня, – ой, давай скорее! Вон там место на парковке освободилось. Лет пятнадцать назад участок асфальта, где можно было оставить на время машину, не вызвал бы у меня приступа радости. А сейчас я в эйфорию впадаю от такой невероятной удачи.
– Да уж, – согласилась я, – и впрямь повезло. Иван связался с Певцовым. Тот сказал, что не помнит Анжелику Бахметьеву. У него много знакомых, большой круг общения. Вероятно, он где-то пересекался с этой женщиной, но в число его близких друзей она не входит.
– Ничего другого я от него и не ожидала, – фыркнула Дюдюня. – Ну, ничего, в каждом расследовании попадаются пустышки. Певцов из таких, он никогда не поделится информацией. Нам на какой этаж?
– Пятый, – уточнила я, входя в лифт.
Не прошло и трех минут, как мы вошли в маленький кабинет и стали исполнять придуманные роли. Я – глуповатая дамочка, желающая приобрести дом. Ада Марковна моя на редкость вредная свекровь.
– Особняк в ближайшем Подмосковье? – уточнил Игорь Николаевич.
– Верно, – кивнула Дюдюня, – я покупаю его сыну и э… э… Татьяне. Шикарный не предлагайте. Все равно при разводе придется его делить. За миллион. Не дороже. Что это у вас такое лицо сделалось?
– Я задумался, – встрепенулся Постников, который выглядел лет на двадцать с небольшим, – вы пришли к лучшему жилищнику России, теперь у вас не будет проблем.
Я оглядела крохотную комнатенку, которая давно просила ремонта, обшарпанную мебель и подавила вздох. Дела у «лучшего жилищника» идут явно не блестяще.
– Кому-то из моих коллег миллион рублей покажется ерундой, – застрекотал риелтор, – вам будут петь: «В ближайшем Подмосковье за такую сумму даже курятник не найти». А я сразу выдам вариант! Деревня Козюки. Особняк из бревен. Построен в тысяча восемьсот десятом году. Отопление печное. Сортир во дворе, но сегодня это не проблема, можно поставить биотуалет.
– Э… э… э… Игорь Николаевич, – снисходительно сказала Ада, – это прекрасный дом для Татьяны, когда она станет моей бывшей невесткой, но поскольку сейчас сия особа член семьи, она будет жить вместе с моим мальчиком. Изба времен Наполеона не подходит. Я уважаю старину, но не в качестве места обитания сына. Я уже сказала – на все миллион! Евро!
В глазах Постникова вспыхнул олимпийский огонь.
– Евро?
– Ну не рублей же! – презрительно поморщилась Дюдюня.
– Хотите кофе? – засуетился риелтор. – У меня самый лучший из всех растворимых.
– Ой, пошли отсюда, – заныла я, – у него даже эспрессо нет.
– Машинка сломалась, – живо солгал «лучший жилищник».
– И секретарь отсутствует, – вредничала я.
– Она в отпуске, – нашел подходящий ответ парень, – получает огромную зарплату, улетела на Мальдивы.
– Он мне не нравится, – стонала я. – Разве успешный человек станет работать в таком отстойнике?
– В моем офисе ремонт, – заявил Игорь, – я здесь временно.
– Да? – приподняла бровь Дюдюня и достала из сумки визитницу. – Тут много карточек, и на всех указан адрес дома, в котором мы сейчас находимся.
– Где вы ее нашли? – обрадовался Игорь.
– Вчера в торговом центре, – ответила я, – на последнем этаже у «Лавки света», в которой работает Вероника Фомина.
Лицо Постникова вытянулось.
– Никогда не приближался к этому магазину!
Я вынула свой телефон и включила запись, которую прислал Димон.
– Смотрите.
Парень уставился на экран и стал мерно повторять:
– Это не я! Не я! Не я!
– Игорь Николаевич, вы попали в сложное положение, – уже другим тоном сказала Ада Марковна, – госпожа Фомина вчера скончалась.
– Нет, нет, – испугался Постников, – она… когда я…
Парень замолчал.
– Когда что? – проникновенным тоном осведомилась Ада.
– Вы кто? – прошептал Игорь.
Я показала свое удостоверение.
– История про дом ложь? – пропищал Постников.
– Да, – согласилась Ада.
– Вы меня специально отвлекали, чтобы я расслабился, а потом взяли тепленьким, – догадался риелтор.
– Зачем нам холодный Игорь Николаевич? – улыбнулась я. – С какой целью вы приходили к Фоминой?
– Она… ну… продает… талисманы на удачу, – выдал новую версию молодой человек.
– Игорь, – остановила поток вранья Ада, – приобрести фиговину, которая приносит удачу, можно где угодно. Какой смысл переодеваться в женщину, да еще с ребенком?
