– Вы тут о своем, о девичьем, потолкуйте, а я погуляю пока.
И ушел. Зельда давай его оправдывать:
– Лева богатый человек, пустую болтовню не терпит. Он добрый, но сюсюкать не любит, не обижайтесь на него. Я привезла Льва Павловича, чтобы он посмотрел, как вы живете, вспомнил, что его предки из обители, и помог вам.
Пела, пела, потом в туалет побежала, а он дверь в дверь был со спальней Анастасии Романовны. Она через несколько денечков открыла секретер, и где сундучок, кольца-ожерелья-браслеты? А нет их! Ясненько?
– Да уж куда яснее, – протянула Ада Марковна.
– Так и мы решили, да ошиблись, – смутилась Полина, – напраслину возвели на Зельду. Она, когда мужа прах привезла…
– Что? – подпрыгнула Дюдюня.
– Супруг Зельды давно скончался, – пояснила Полина, – от какой-то сердечной болезни. Мирону едва ли год исполнился. Вдова приехала с урной, попросила разрешения ее в могилу Доти захоронить. Плакала сильно, аж сердце разрывалось на нее смотреть. Супруг ее разорился и поэтому инфаркт заработал. Или инсульт. Не помню уже точно. Спустя полгода она в гости прикатила, уже веселая. Бизнес какой-то открыла, подарила нам денег. И вдруг говорит:
– О покойных или хорошо говорят, или рта не открывают. Но сказать вам надо, потому что вы до сих пор думаете, что я ювелирку украла. Не я это! Муж мой. Он через окно открытое в комнату Анастасии Романовны влез, решил на секретер поближе посмотреть, очень мебель старинную любил. Открыл его, увидел сундучок, поднял крышку и позарился на чужое!
Полина осеклась.
– Ох, разболталась я! Задерживаю вас! Хорошей дороги домой! Приезжайте, всегда рады вас видеть.
– Вы торопитесь? – спросила я.
– Нет, – улыбнулась Полина.
– После вашего рассказа захотелось посмотреть на могилу Зельды, – сказала я, – такое ощущение, что мы познакомились с ней.
– Понимаю вас, – кивнула Полина, – пошли, тут недалеко.
Глава двадцать шестая
– На надгробии написано: Лев Павлович Краснов, – доложила я Ивану, – он давно скончался, Мирон был еще маленький, Зельда зарыла урну с прахом в могилу Авдотьи Локтевой.
– Так, – кивнул муж, – а под домашним арестом сейчас находится Лев Павлович Краснов, он же Астрадамус, предсказатель, маг, волшебник и, похоже, еще Кощей Бессмертный в придачу. Умер и воскрес.
– На памятнике можно написать что угодно, – пожал плечами Никита, – тем более на таком погосте, где вы побывали. Может, в урне прах вовсе не мужа Зельды.
– А чей? – спросил Миша.
– Хороший вопрос, – кивнул Никита, – да ответа нет.
– Можно взять анализ ДНК у Мирона и Льва, – предложил Михаил, – тогда точно узнаем, где находится отец нашего клиента.
– Знаешь, я тебе завидую, – неожиданно сказал эксперту детектив.
– Чему? – удивился Миша. – У тебя и машина лучше, и квартира больше.
– Ты уверен, что женщина, состоящая в браке, всегда рожает ребенка от законного супруга, – пояснил Никита, – по твоему мнению, если анализ укажет на того, кто сейчас в реанимации, как на папашу Мирона, то это точно Лев Павлович. А в действительности мы узнаем лишь то, что человек с паспортом на имя Краснова сделал Зельде мальчика. Чей прах похоронен на погосте? Законного мужа Зельды? Или кого-то другого, а этот тип много лет выдает себя за Краснова? И тут возникает новое недоумение. У семейной пары есть друзья, почему никто из них не удивился, что супруг Зельды изменился внешне? Возможно, в могиле прах совершенно постороннего человека: не мужа, не любовника Зельды. Кого? Не знаю.
– Вам не кажется странным поведение Зельды? – спросил Иван Никифорович.
– Жена, которая изменяет мужу, не вызывает удивления, – хмыкнула Ада Марковна. – Имя таким бабам легион.
– Не о том речь, – остановил Дюдюню Иван, – Краснова решила захоронить пепел мужа в могиле матери. Не купила нишу в колумбарии. Зачем зятя к теще помещать? Был бы он ее сыном, тогда понятно. Но супруг дочери Адвотье не родня.
– Дотя не рожала Зельду, – уточнила я, – она ее воспитала.
– Хорошо, – кивнул муж. – Есть вопрос. Зельда привозит урну, а Полина и Анастасия Романовна разрешают зарыть ее в могиле Локтевой. Просто так? Без каких-либо справок?
– Возможно, они видели какие-то бумаги, – попыталась я защитить симпатичных мне тетушек.
– Ваня, – вступила в разговор Ада, – что Полина, что Анастасия – обе крайне наивные дамы. Для них важна не бумажка с подписью, а знание: в урне то, что осталось от супруга Зельды, а она своя, девочка из Агафина.
– Следующий вопрос, – продолжил Иван Никифорович. – Зачем Зельда указала на памятнике имя и фамилию покойного, если по его документам жил ее любовник, а?
– У меня возник тот же вопрос, – пояснила я, – поэтому, когда мы подошли к могиле Авдотьи, я задала его Полине, но в завуалированной форме. Осведомилась: «Как красиво написаны на надгробиях данные о покойных. Наверное, художник вам помогает?» Она ответила: «Анастасия Романовна училась каллиграфии. Она сама работает кисточкой. Зельда просто зарыла урну в землю и уехала. Я сначала не обратила внимания, но спустя несколько дней решила посадить на могиле Доти цветы. Принесла ящик с рассадой и расстроилась. Никакой таблички Зельда не оставила. Ну разве можно так поступать? А потом сообразила: все равно Анастасия Романовна сама памятную надпись сделает, она еще и эпитафию сочинит. Очень у нее красиво получается».
– Муж Авдотьи – Вениамин Мартынович Локтев, – произнес Коробков, – советский портретист. Его отец был расстрелян по приговору суда. Мать мальчика Зинаида Локтева угодила вскоре после гибели супруга в лагерь и там быстро скончалась.
– Темные годы советской истории, – грустно заметила Ада Марковна.
– Да уж, не хотелось бы жить в то время, – высказался Димон. – Мартын организовал коммуну «Жизнь на земле». Он вроде решил создать образец новых коммунистических отношений. Его проект очень понравился людям, которые имели право принимать решения, Мартыну отвели под его проект землю в Подмосковье. Деревню Агафино.
– Там сейчас живут Полина и Анастасия Романовна, – удивилась я, – последняя рассказала нам, что село сразу после большевистской революции основал Федор Колпаков. Он спас своих односельчан от красного террора, увел жителей деревни в далекие леса-поля. Там люди основали поселение, которое назвали Агафино в честь Агафьи, жены Петра. Это предки тех, кто решил спрятаться от большевиков.
– Сведений у меня немного, – произнес Коробков. – Могу лишь сказать: до тысяча девятьсот семнадцатого года в Агафине жили язычники.
– Кто? – заморгала Ада Марковна.
– Люди, которые считали, что князь Владимир ошибся, выбрав для Руси православие. У русичей были свои боги, которым народ поклонялся не одно столетие. Основал поселение учитель истории Мартын Локтев. Все мои сведения из книги «История бунтаря». Ее написала… та-да-дам! Здесь нужны аплодисменты, круг замкнулся. Автор книги – Гортензия, дочь Авдотьи и Вениамина Мартыновича Локтевых, внучка того самого Мартына, которого расстреляли.
