– Вы дочь Никитина? – удивилась я. – Но у них с женой детей не было.
– С супругой не получился ребенок, – поморщилась Наташа, – а с любовницей легко. Моя мама Тоня из общины в Агафине. Виктор взял ее в дом горничной. Мамочка была очень красивая, стройная, послушная. Не то что его жена Вера, крикливая толстуха. Законная половина уедет по делам, а Никитин в спальню Тоню приглашает. Понятия не имею, знала ли Вера, от кого их домработница родила. Я появилась на свет, когда Никитин уже был не молод. Ко мне в их доме относились очень хорошо. Хозяева никогда меня не ругали, Виктор Маркович говорил:
– Тата, бери в библиотеке книги, если вопросы возникнут, иди ко мне.
Я считала владельцев дачи кем-то вроде своих дяди и тети. Они, кстати, привечали всех детей, воспитывали нас, могли сурово наказать, но розги доставались тем, кто плохо себя вел. Чаще всего Зельде. Последняя совершенно не нравилась ни моей маме, ни Вере.
– Вот уж нашла Дотя себе на голову радость, – говорила Никитина, – ни грамма послушания в девчонке нет.
Дружба связывала меня с Никой, а та не расставалась с Полиной. Они везде ходили парой. Если общаешься с Фоминой, значит, ищи Полю рядом. Мне Ковалева не нравилась. Никогда не поймешь, что у нее на уме, она очень редко говорила. Но я старалась с ней подружиться. Поля не только со мной играла в молчанку. Она и с Зельдой, и с Никой, и с Гортензией так же себя вела. А вот в присутствии Анастасии Погодиной становилась веселой и болтливой. Анастасия старше всех нас лет, наверное, на десять, может, на пятнадцать. Мне она казалась старухой. Но когда тебе десять, а кому-то двадцать, ты считаешь его пенсионером. В детстве это огромная разница. Погодина не отталкивала меня, она училась в Москве, часто приезжала в Агафино, Анастасия занималась растениями. Ее мать Клавдия славилась тем, что выращивала все что угодно, этот дар она получила от бабки Татьяны, а та дружила с Зинаидой, женой Мартына. Помните, что его расстреляли за убийство членов общины, которые разуверились в славянских богах? Не забыли, что Зинаида умерла в лагере? Жена во всем помогала мужу, она выращивала в своем огороде травы и ягоды, готовила из них вкусный чай.
Наташа заглянула мне в глаза:
– Вижу, что вы думаете: «И откуда ей все известно? Ребенку этого не расскажут». Верно. Но я уже говорила вам о своем хобби подслушивать беседы взрослых. Я достигла совершенства в этом деле, знала, где спрятаться, чтобы меня не нашли. Почему я так себя вела? Ника дружила с Зельдой, они вечно куда-то вдвоем удирали. Полина вилась хвостом за Анастасией или бежала к ее матери. Ковалевой нравилось ухаживать за растениями, она во всем подражала Погодиной. А я вроде со всеми поддерживала хорошие отношения, но подруги у меня не было. В таком же положении была и Гортензия. Но с ней я не хотела контактировать. Подслушанные беседы давали мне иллюзию значимости. Никому не сообщала, что узнавала, просто испытывала удовлетворение. Не хотят девочки со мной своими секретами делиться? Да пожалуйста, я побольше их знаю. И не только подростковые тайны мне ведомы, но и взрослые! Подруга, о которой я мечтала, появилась, когда в Агафине поселилась Василиса. Ее родители, члены общины, жили в городе, когда отец погиб, мать переехала в Агафино.
Наташа поежилась, сняла со спинки стула шарф и закуталась в него.
– Отопление отключено, май настал, а дома холодно. Василису взяла под свою опеку Авдотья. Она всех детей любила. Зельду подобрала крохотной, меня после смерти мамы приголубила, Нику Фомину под свое крыло взяла. Вроде добрая женщина. Да?
– Вроде добрая, – повторила я. – А что не так?
– Мадам Белая Поганка, – вдруг сказала Наташа.
– Кто это? – изумилась я.
– Зельда умерла, Вероника умерла, – перечислила Наташа, – нет наших подруг детства. Предлагаете оставить без внимания их смерть? Нет! Сейчас все расскажу.
Глава тридцать третья
Не успела я выйти на улицу, как раздался звонок Рины.
– Танюша, у меня проблема!
– Обожаю их решать, – отозвалась я.
– Можешь приехать домой?
Вот тут я испугалась, моя свекровь не тот человек, чтобы оторвать меня от работы из-за пустяка. В последний раз это произошло, когда она сломала обе ноги.
– Что случилось? – осторожно осведомилась я. – Твои лапки целы?
– Прекрасно хожу, – заверила меня свекровь, – вернее, бегаю со скоростью молодой черепахи. И вообще все отлично! Нам с Надей надо уехать.
Я выдохнула:
– Ясно.
– Кто-то должен покормить щенят, они едят строго через два часа, – зачастила Рина, – если ты сейчас приедешь, как раз успеешь вовремя. Я позвоню Ване, он тебя отпустит.
– Уже легла на нужный курс, – объявила я, – скоро примчусь. Можете отправляться в путь.
Едва я вошла в прихожую, как ко мне бросились Мози, Роки и Ада. Собаки прыгали от радости, французские бульдожки ненавидят оставаться в одиночестве. Ада, похоже, тоже любит людей, она заликовала, увидев меня.
– Спокойно, – сказала я, – сейчас помою руки, всех поглажу и займусь твоими детьми, Ада! Дорогая, грустно, что ты мать-кукушка!
Продолжая беседовать с животными, я сбегала в ванную, потом пришла на кухню и заглянула в ящик со щенками. Те уже проснулись и активно копошились на матрасике.
– Сейчас приготовлю вам перекус, – пообещала я. – Рина прислала СМС с точными указаниями. Итак.
Я положила телефон на стол и начала читать:
«Возьми бутылочки в стерилизаторе. Он стоит возле хлебопечки».
Я нашла предмет, смахивающий на здоровенное яйцо, подняла крышку и обнаружила внутри пластиковые бутылочки и соски.
Отлично. С первым пунктом проблем нет. Что там дальше?
Я вернулась к столу с охапкой бутылочек и снова обратилась к телефону.
«Еда в четырех банках. Одна ложка из синей, две из зеленой, одна из красной, две из желтой. Аккуратно налей в каждую бутыль воды до черной риски. Температуру определи градусником, на нем есть отметка. Вода только из синего кувшина! Не из-под крана. Поставь бутылки на стол и насыпай смесь».
– Начнем! – произнесла я. – Одна ложка из синей банки…
Бормоча про себя что и откуда беру, я наполнила две бутылки и приступила к третьей. Одна ложка из синей банки, две из зеленой, одна…
Из коридора послышался грохот. Я побежала в прихожую, увидела, что Роки опрокинул подставку для зонтиков, подняла ее, вернулась в кухню и замерла. Что я насыпала в третью бутылочку? На какой банке прервалась? Они все открыты! Я уставилась на банки. Ну надо же! Намертво забыла. Придется вылить из бутылки содержимое и проделать все сначала. Я схватила бутылку, сбегала к мойке, вернулась назад и замерла. Минуточку. Передо мной две четвертинки, обе без сосок. Внизу в них вода, сверху сухая смесь, которую я пока не взболтала. В правой бутылке смеси заметно больше. Почему? Количество еды должно быть одинаковым! Есть лишь одно объяснение происходящему. Я только что вылила правильно приготовленную смесь! Ну все, теперь даже если в доме начнется пожар, я не отойду от стола! Я схватила бутыль со смесью и опять побежала к раковине. Из ящика донесся писк.
