Я занервничала, щенки определенно хотят есть! Давай, Таня, шевелись! Во время наполнения четвертой бутылки раздался звонок в дверь. Роки, Мози и Ада с лаем помчались в холл. Щенки завопили хором. Бормоча себе под нос:
– Одна из красной, одна из красной, – я вышла в прихожую, увидела в домофоне, что в гости пришла Лена, и открыла дверь.
– Здрассти, тетя Таня, – улыбнулась девочка, – мое видео Синяя Симка не обругала.
Я кивнула.
– Одна из красной.
– Что? – не поняла первоклассница.
– Одна из красной, – повторила я, – потом объясню. Одна из красной…
– Кто красный? – недоумевала девочка. – Не люблю этот цвет. Желтый лучше.
– Одна из желтой, – забубнила я, вбегая в кухню и хватая банку, – одна из желтой. Леночка, стой молча. Я готовлю еду для щенят. Одна из желтой! Ура! Осталась последняя! Насыпаем отсюда, отсюда, из этой, из той! Сделано! Дальше все просто! Надеваем соски, трясем. Раз-два-три!
– Можно, я помогу? – спросила Лена.
– Конечно, – разрешила я.
Не прошло и двух минут, как на столе выстроился ряд щенячьих обедов. А из ящика летели гневные вопли.
– Осталось решить, как сразу накормить ораву детей, – вздохнула я.
– Цвет разный, – неожиданно сказала Лена.
– А мне кажется, что у них шерсть одинаковая, – возразила я.
Леночка показала на шеренгу бутылочек.
– Я говорю про еду.
– Хм, – протянула я, – в одной содержимое желтое, в остальных белое. Лучше я переделаю порцию. И почему так получилось?
Когда я взяла одного малыша, села на табуретку и протянула ему соску, из моей груди вырвался стон. Ну, наконец-то я справилась. Леночка пристроилась на стуле и вскоре захихикала.
– Тетя Таня, мягкий знак пописал! На матрасик!
Я отвлеклась от созерцания своего щенка.
– Мягкий знак? Как буква могла испачкать лежачок?
– Ну, просто, – смеялась Леночка, – взял и пис-пис.
Лишь сейчас я сообразила, о чем речь.
– Песик с ошейником, на котором нарисован мягкий знак?
– Да, – кивнула девочка.
– Ну почему мне казалось, что мы сменили щенку ошейник? – пробормотала я. – Дорогой А, кладу тебя в корзинку. Ой!
– Что такое? – спросила первоклашка.
– Он покакал, – объяснила я. – Ладно, когда закончим с обедом, я поменяю пеленку.
– Теперь я взяла другого, самого очаровательного, – обрадовалась Лена, – его кормлю. Он толстенький!
Я вытащила щенка В и пробормотала:
– Дело движется.
Мой подопечный быстро справился с едой, я вернула его в ящик и выудила карапуза Г. Леночка положила того, кого держала, и удивилась:
– Полных бутылочек нет!
– Значит, все поели, – обрадовалась я.
– Но двое плачут, – возразила моя помощница.
Из ящика на самом деле доносился визг.
– Странно, – удивилась я, – я покормила трех. Ты двух. Почему эти две негодуют? И вид у них голодный.
– Тетя Таня, помните, кто у вас кушал? – задала вопрос девочка. – Наше кино я выложила в интернет! Его уже тысяча человек посмотрели.
– Вот она, слава, – сказала я, – у меня ели А, В и Г.
Лена втянула голову в плечи.
– Ой! А у меня А и В.
Мы с малышкой посмотрели друг на друга, и я поняла, что произошло.
– Я взяла А, покормила его, вернула на место, занялась В. Ты опять взяла А. И с В произошло то же самое. Значит, мягкий знак и… и… и…
Я растерялась.
– В коробке два мягких знака! Димон вроде хотел поменять ошейник.
– Тетя Таня, дядя Коробок унес ленточку с «Б», потому что ему эта буква не нравится, – затараторила Лена, – он принес мягкий знак. А как собачку тогда называть? Вы уехали на работу, мы с тетей Риной и бабушкой пошли в магазин. Дядя за прилавком дал нам ошейник «Х». Но эта буква пришлась не по вкусу маме дяди Вани. «Ж» не понравилась моей бабуле. От «П» они обе отказались. И другие буковки им не подошли.
Я сцепила зубы. Танюша, не вздумай расхохотаться.
– Когда продавец дал им «Ё», – щебетала Леночка, – тетя Рина сказала: «Это вообще мрак в тумане. Лучше возьмем второй мягкий знак. Тогда никаких ас… аз… циа… азциа…»
– Ассоциаций, – подсказала я.
– Точно! – запрыгала Лена. – Вот и получились два мягких знака! А какой мы покормили?
– Отличный вопрос, дорогая, – протянула я, – но как найти на него ответ? Оба пищат. Один на самом деле голодный, а второй слопал две порции.
– Можно обмерить им животы! – выдала креативную идею Лена. – Кто обжорничал, у того пузо больше.
– Прекрасная идея, – обрадовалась я и пошла в комнату Рины за сантиметром.
Глава тридцать четвертая
– Ой, как вас много! – воскликнула Полина, когда мы вошли в дом. – Дорогая экскурсия получится.
– Ничего, каждый за себя заплатит! – заявила Ада. – Очень нам у вас понравилось. Вот мы и привезли коллег.
– Хочется посмотреть на мемориал, – сказал Димон.
– Да, очень интересно, – кивнул Никита.
– Я увлекаюсь историей, – подпел ему Миша.
– Люблю гулять по кладбищу, – заявил Иван Никифорович, – а Мирону Львовичу надо посмотреть на могилу матери.
– Конечно, прямо сейчас и пойдем, – ответила Анастасия Романовна.
– Может, сначала чайку? – засуетилась Полина. – Настоящего индийского, в пакетиках? С импортным печеньем?
– Хорошая идея, – согласился Иван.
Все сели за стол. Полина пошла готовить напиток, подала чашки, крекеры.
– Вы, конечно, знакомы с Мироном Львовичем, – обратилась я к Анастасии.
Погодина вынула из кармана футляр, вытащила из него очки и сказала:
– Не принято рассматривать гостей в упор, используя окуляры, но с возрастом мое зрение потеряло остроту. Мирон Львович…
– Краснов, – подсказал тот, – я сын Зельды и Льва Павловича. У меня есть сестра Анжелика Бахметьева, мама ее пригрела из жалости.
Анастасия улыбнулась:
– Верно. Давненько мы с вами не встречались.
– Разве? – удивилась я. – Мирон недавно посещал кладбище по печальному поводу. Он захоронил в могиле Авдотьи Локтевой урну с прахом своей матери. Это была просьба Зельды.
– Правильно, – кивнула Погодина, – Мирон звонил, спрашивал разрешения и, естественно, получил его. Я хотела встретиться с ним. Но в день его приезда Полина намерила у меня высокое давление, напоила лечебной настойкой, и я заснула. А когда проснулась, он уже уехал. Я расстроилась, что не смогла поговорить, расспросить его. А сейчас такая радость!
