– Капитан? – Она открыла глаза, стоило Свенну пропасть из виду: – Так ты не врал? Ты и вправду капитан того имперского корабля?
– Ага.
– Того самого, о котором со всех экранов трубят?
– Именно, – поворачиваюсь на бок, шаря рукой на полу – там точно была бутылочка минералки, совсем не лишняя на данный момент. Нахожу и освежаюсь, морщась от её теплоты. Ну да, какая есть, не к холодильнику же переться за холодной?
– Обалдеть! – Она усаживается на кровати обхватив колени руками: – И я тут?! С тобой?!
– Была, – поправляю её: – И было всё замечательно. Но увы, ночь окончена и служба зовёт! – Хочу встать, но девица, я и имени то её не знаю, повисает у меня на плечах, опрокидывая навзничь.
– Эээ… нет, мой капитан. Ещё разок, бесплатно! Мне, для памяти – не каждый же день героя встретишь!
– Так у нас же вся ночь была?! – Пытаюсь высвободиться, но без особого рвения – все же этот плен весьма сладок, какой мужик устоит.
– Так я думала, что ты врёшь, – невинно хлопая глазками признаётся она: – И просто отработала.
– А сейчас?
– А сейчас, – прижав своими ручками мои плечи к постели, она забирается на меня: – А сейчас сам всю разницу прочувствуешь!
В общем, в ангаре я появился только спустя полтора часа.
То, что внутри что-то готовится, я понял сразу. Стоило мне, выбравшись из лифта направиться к воротам ангара, как толпа, стоявшая там моментально втянулась внутрь, давая передышку системам вентиляции Станции. Последние явно не были рассчитаны на такое количество курильщиков – сизое, отчётливо различимое облако, совсем не спешившее исчезать в щелях воздуховодов, всем своим видом демонстрировало полнейшее превосходство над проектировщиками, оставившими без внимание подобное развитие событий.
Не скрою – погружаться в это облако даже мне, курильщику со стажем, было страшновато.
Да, я, не смотря на все старания всех минздравов – курю.
А ещё, бывает, выпиваю и не только. Но и только – это я в нормальном смысле, без наркоты и прочих переборов. А что такого? Жизнь коротка и конечна, а развлечений – мало. Так зачем отказывать себе в них? Рано или поздно – все там будем.
Но так вот – даже мне было неуютно при одной только мысли о погружении в недра этого облака, а посему, вытащив сигарету и устроившись точно под знаком «Курение запрещено», закуриваю, кивнув Полу, единственному, кто остался подле двери.
– Капитан? – Подойдя ко мне он вытащил сигарету и привалившись к стене так, что знак оказался скрыт его спиной закурил: – Экипаж готов к присяге, капитан, – продолжил он, выпустив струю дыма так, что та соединила нас с не желавшим пропадать облаком: – Ждём тебя. Ты речь подготовил?
– Речь?
– Ну да. После присяги с тебя речь. В общих чертах – куда идём, что делаем и всё такое.
– Если б я ещё и сам знал, – выщёлкиваю бычок и тот, вычертив пологую дугу, шлёпается в кучу окурков, почти скрывших своими телами небольшую урну.
– Да ничего особенного говорить не надо. В общих чертах. Грубыми, мазками, – подмигивает он мне: – Ты же у нас ого-го! Художник! Знаменитость! Ветеран! И, – сбавив тон, Пол отправляет свой окурок по тому же адресу, что и мой: – Меченый. Я в тебе уверен. Свенн – тоже. А вот остальных надо, – не договорив, он кривится и кивнув на урну, поспешно добавляет: – Пошли. А то здесь сейчас пожар начнётся – зачем нам светиться лишний раз?!
Он прав – из урны, быстро набирая силу, тянется вверх сизая полоска, обещая вот-вот начать разбрасывать искры. Явно кто-то, не дотушив окурок, бросил его в общую кучу.
– Да, – киваю ему: – Пошли. Дел много, не стоит время на разборки с местными тратить.
Внутри, выстроившись в одну шеренгу меня ждал экипаж.
Мой.
Новый.
Экипаж.
Медленно прохожу вдоль строя, вглядываясь в лица людей, готовых довериться мне. Не люблю такие моменты – ты смотришь на них, пытаясь понять – подведут, или нет, а в ответ получаешь вопрос – а вот ты, капитан, достоин ли ты требовать от нас верной службы? И оба этих вопроса не имеют немедленного ответа, как бы не уверяли вас записные ораторы и пропагандисты.
Ответ появится сам собой – не сразу, позже. Тогда, когда мы вместе, пройдя через испытания, пусть и не смертельно опасные, сработаемся, притрёмся друг к другу, создав то единое целое, что и составляет настоящую боевую команду.
А до того – нет.
Собрание спецов – да.
Группа увлечённых одной целью индивидуумов – возможно.
Экипаж – нет.
– Капитан? – Стоявший на левом фланге Свенн вышел из строя: – Вы позволите?
В его руке блеснуло лезвие небольшого, слегка изогнутого ножа.
– Перед нашим расставанием, – он зажимает лезвие ладонью, продолжая удерживать рукоять другой рукой: – Я обещал, что присягну кровью, если вы, капитан, справитесь. Вы – справились! – Рывок и лезвие, окрашенное красным, выскакивает из ладони: – Будучи в здравом уме и твёрдой памяти, – разжав ладонь он демонстрирует мне окровавленную пятерню: – Присягаю капитану Светозарову!
Выскочивший откуда-то сзади Пол подставляет небольшую миску-пиалу и Свенн стряхивает в неё несколько капель.
Так.
Вот только этого мне не хватало.
Киваю Свенну, показывая, что его присяга принята. Облегчённо выдохнув он возвращается в строй, а к пиале, которую Пол держит меж ладоней уже идёт следующий.
Сама присяга, хоть и шла быстро, всё же заняла довольно продолжительное время.
Понимаю, что в такой ситуации подобное неприемлемо, но к концу процедуры я уже конкретно утомился. А вы попробуйте сами вытерпеть, когда почти сорок мужиков, разными голосами произносят одно и тоже, роняя капли крови в пиалу?!
Не буду отрицать – момент торжественный, но… Чёрт побери! Какая же скука!
Да, я циничен и это плохо.
Да, это плохо, и я – плохой, но меня, в тот момент, более беспокоили два момента, первым из которых были порезанные ладони моего экипажа.
Это что ж получается? Мне сейчас с ранеными взлетать? Хоть бы перевязались. Всё ж перепачкают!
И второй момент – что делать с кровью дальше.
Выпить?
Обмазаться ей?
Плеснуть на борт?
Свою добавить, дав начало чему-то наподобие кровного братства?
Плохо, когда местных ритуалов не знаешь – про подобное я ни в фильмах, ни в комиксах, ни в книгах не встречал. Были, правда, смутные намёки про неких «связанных» или «повязанных», но все они относились к плохим парням из числа старых солдат Империи, вставших не на ту, с точки зрения авторов, сторону. И опять же – это были только намёки, не объяснявшие происхождение данного определения.
