– Долго? – Недовольно хмурюсь, принимая вид сверх занятого человека, категорически несогласного с подобными задержками: – Я, знаете ли – спешу. Фрахт у меня горит.
– Пол часа! – Прижимает он руки к груди и кивает в сторону – там, за его спиной уже подтягиваются техники в промасленных комбезах и с защитными масками на лицах.
– Не более сорока минут, – продолжает уговаривать меня он: – И масло, ну, новое, бесплатно.
– Бесплатно?! – Складываю руки на груди, прикидывая, чтобы такого ценного дополнительно выторговать: – Пффф! Бесплатно! Да ты знаешь, столько я потеряю, если фрахт тот не возьму! Бесплатно! Да я на вас жалобу подам! Бесплатно!
– Мы… Мы вам скидку сделаем – при следующем обслуживании! Только жалобу не надо, – бледнеет он на глазах: – Пожалуйста.
– Значит так, – отступив от проёма двери машу рукой техникам, приглашая их внутрь: – Беги на торговый уровень и возвращайся с коньяком. Будет хороший – не будет жалобы. Ну а дрянь – не взыщи – такую телегу накатаю, что вас тут всех разгонят! Это ж как службу запустить надо, чтобы сорок третий с двадцатым перепутать!
– Да там маркировка, – начинает лепетать парнишка, пятясь прочь: – Темно же… На складе. Экономят… Вот кладовщик и…
– Ты ещё здесь? – Сдерживая улыбку наблюдаю как он, едва не сбив с ног полицейских, заинтересованно следивших за произошедшим, уносится прочь.
– Всё в порядке, – машу им рукой: – Никаких проблем, офицеры.
Те молча пожимают плечами, и я, ещё раз кивнув им на прощанье, поспешно задраиваю дверь – техники уже возятся подле корабля, ну а зачем стражам закона видеть, как я и их сейчас разведу на что-либо полезное. В конце концов это и их косяк тоже. Глаза-то есть? Да и светло тут – как маркировку перепутать?! Нет, уважаемые, я не я буду, если не стрясу с вас доп сервис.
– Эй, командир? – Оторвавшийся от сервисного лючка техник, подманивает меня рукой: – Ты, эта, начальник. Не серчай, а глянь сам. Тут, вишь дело-то какое нехорошее. Иди-ка сюды.
Холодея в душе подхожу и он тычет на какой-то отсоединённый и капающий вязким маслом патрубок. Чёрт-чёрт-чёрт! Уже забилось?! Это же промывка всей системы!
– Ты, эта, командир, – голос за маской глух, хоть и смутно знаком: – Ну… Вот тут встань, виднее будет.
Крупная капля масла выскочившая из трубки падает мне на руку, и технарь огорчённо кряхтит, досадуя на свою неуклюжесть.
– Значится, эх, неудачно-то как, начальник. Прощения, значится, просим. – В его руке появляется белый и контрастно чистый на фоне промасленного комбеза платок: – Ну да ничего – вытрем. Айн момент и…
Рука с платком тянется ко мне и внезапно, словно сорвавшись с места, бьёт меня по лицу.
Резкий запах – я и удивиться не успел, бьёт в голову и свет в ангаре темнеет. Последнее, что успеваю заметить, так это растянутый в улыбке безгубый рот, за которым виднеются идеального вида редкие зубы.
Глава 12
Из вязкого болота забытья на поверхность меня вытолкнул резкий и почему-то холодный, аж зубы свело, запах. Зашарив руками вокруг, поверхность подо мной ходила ходуном, я кое как приподнялся, чувствуя под ладонями шероховатую поверхность металла. Несмотря на буквально вливавшейся в голову холод, мысли текли вязко, словно череп был полон киселя, или иной, похожей по составу, субстанцией.
Маслом?
Накатившая волна оставила после себя смутные воспоминания.
Масло…
Точно…
Замена в гидравлике. Так…
Надо сосредоточиться.
Масло. Техники не то залили. Потом…
Трубка. Она забита была и… Чёрт! Очередная волна хоть и была пронизывающе ледяной, но по вязкости не уступала предыдущей. Схлынув, она родила неясные образы.
Рука, перемазанная маслом, белый платок… Провал, заполненный чернотой… Мутные фигуры, планшет, в руках одной из них… Провал и снова масло. Липкое, приторно сладкое и густое как патока.
Точно же!
Мне не то залили, поверх старого!
И я что? Что со мной? Паров наглотался?
Мутная фигура, появившаяся откуда-то сверху, поводила расплывчатым отростком перед моим лицом, и новая порция холода принялась замораживать тягучую трясину в моей голове.
– Ну ты как, господин хороший? – Давешняя фигура быстро набирала резкость и я, узнав в спрашивавшем того самого – обгорелого из бара, дернулся прочь, бессильно скребя ватными ногами по полу ангара.
– Узнал, – сверкнул редкими зубами тот: – Это, парень, хорошо. Для нас.
– Для…вас? – Поняв, что отползти не удастся, пытаюсь хотя бы сесть, но руки разъезжаются, будучи не в силах удержать тело.
– Ага. Заказчик просил, чтобы ты в сознании был. Так что, дорогой ты наш, хорошо это. Нам. А вот тебе – увы, – он с сожалением разводит руками: – Тебе, приятель нет.
– Почему – нет? – Силы начинают возвращаться, но медленно. Слишком медленно – большая их часть уходит на вытаскивание моего сознания из клейкой, не желающей отдавать добычу, массы. Всё, что я сейчас могу, так это более-менее ровно сидеть и ничего кроме.
– Так резать мы тебя будем. А это – больно, по себе знаю, – щерится в ухмылке рот.
– Резать?
– Ага. Ножичком. – В его руке появляется небольшой, кухонного вида, нож: – Шкурку снимать. С груди и спины, – лезвие очерчивает в воздухе подобие овала: – Немного, мы ж не звери какие. Так, чтобы на коврик хватило.
– Какой коврик?
– Да небольшой, не переживай. Тебе что – шкуры жалко?
– Вообще-то да, – принимаюсь массировать ноги, оглядываясь по сторонам. Оп-па! А тут, кроме горелого, ещё два мужика – и все вроде как из той, барной компашки. Ага, и паренёк тут. Тот самый, которого я за коньяком отправлял.
– Купил? – Протягиваю к нему руку: – Дай сюда! – Пару глотков огненной воды мне сейчас бы очень пригодились.
– Эээ… нет, – хлопнув лезвием плашмя по моей руке, начинает ржать горелый и ему вторят все остальные сообщники. В том, что это одна банда я уже и не сомневаюсь.
Но, чёрт!
Так по-глупому влететь!
Ведь сам же их запустил, да и полиции кивнул – мол, путём всё, не беспокойтесь.
– Коньяк – он для порядочных людей, – меж тем произносит главный, внимательно разглядывая кончик ножа: – А не таким как ты.
– А что я? – Продолжая массировать ноги прикидываю шансы. Да нет тут никаких вариантов! Был бы в норме, без этой слабости, тогда ещё можно было б. Потрепыхаться.
Рыбкой на горелого, потом перекатом через голову вперёд, и к двери, рывком. Добегу, успею хлопнуть ладонью по клавише – считай победил.
Но ноги, увы, как из ваты. Какой тут рывок – я ими шевелить-то едва могу!
