Торпеды – огромные, блестящие серебром в свете звёзд, цилиндры, медленно отдаляются от меня. Ещё немного и их концы окутываются белёсым паром, или дымом.
Что ж. Хорошее решение.
Посланцы смерти, движимые силой сжатых газов, ускоряются прямо на глазах и я, завороженный этим зрелищем, слежу за ними, не обращая внимания на радар, где появившаяся зелёная линия, принимается моргать, привлекая моё внимание.
Уйти я успею. Пусть себе моргает.
Я слежу за торпедами до тех пор, пока на кончиках их тел, ставших для меня не более карандаша, не вспыхивает яростный свет основных движков.
Секунда – и оба моих посланника скрываются из виду, мгновенно затерявшись среди россыпи звёзд.
Вот да.
Вот теперь и уходить можно.
* * *
Про обратный путь мне сказать особо нечего – рутина.
Прыжок, смена курса, разгон и новый прыжок. Вышли в пространство? Где? В жабьем мире, или уже нет? А чёрт его знает, да и не важно это.
Поворот, разгон, прыжок.
Поворот, разгон, прыжок.
Я же говорю – рутина.
И закончилась она неожиданно.
Разворот, задрать нос, нацеливаясь на пустоту, разгон, прыжок и…
И всё.
Радар пуст.
Прибыли?
Ну… Наверное.
Выжидаю несколько минут. По своим ощущениям – часов, или таймера в кабине нет.
Хм… Ничего не меняется – ни на радаре, ни вокруг меня, хоть это и глупо – вертеть головой, имея перед носом сферу мощного радара.
Ну, будем считать, прибыли.
Откидываю защитный колпак с кнопки, помеченной буквой «С». Но прежде чем мой палец касается её выпуклой поверхности, в шлеме рождается тревожный писк, а заморгавшая на инфо панели иконка, предупреждает – воздуха на двадцать минут.
Отлично!
Двадцать минут!
А мне ещё чёрт его знает сколько до носителя переть!
Поспешно жму кнопку и, положив руки на рычаги, всматриваюсь в радар, ожидая появления зелёной дорожки, ведущей меня к спасению.
Ничего.
Не услышали?
Не работает?
Не туда прыгнул?
Тревожные мысли заполняют сознание, рисуя мне картины медленно плывущего в пустоте корабля, пилот которого безвольно обвис в кресле.
Нет!
Прочь! Бред это!
Нажать ещё раз? Вдруг дежурный отвернулся, когда мой сигнал дошёл до носителя?
Мог же?
Ну да, анекдот, скажем, товарищу рассказать. Или вовсе, в сортир отошёл, должен же быть у него перерыв. Или перекур.
Чёрт! Курить-то как хочется!
А может меня – приговорили? И даже без традиционной стопки и сигареты?
Нет, нет! Бред!
Я пилот! Элитный, штучный и таких ценят! Нет! Это сбой связи! Надо нажать ещё раз!
Тянусь к кнопке, но прежде чем её касаюсь, в шлеме возникает Ша:
– Задание выполнено, пилот. Добро пожаловать домой.
Корабль вздрагивает, начиная движение под внешним управлением, словно на носителе боятся, что пилот, вернувшийся с задания, не справится с управлением, но мне, на подобное недоверие плевать.
Обмякнув в кресле, я не свожу взгляда с индикатора дыхательной смеси, отмерившего мне ещё целых десять минут жизни.
Глава 10
Всё дальнейшее можно было охарактеризовать одним словом – рутина.
Да, пребывание на борту носителя, было именно таким, в точности повторяя происходившее на Длани, с толь лишь разницей, что здесь и кормили по лучше, и высыпаться давали. В остальном же – тоже самое.
Поел, поспал – и на корабль, пилот, враги, поди, заждались.
Как и прошлые разы, я снова про Длань, новизна приелась быстро, да и сам Ша теперь не осчастливливал меня своим присутствием. Короткий вскрик зуммера, дверь распахивается и я, чертыхаясь в душе, бреду в отсек напротив, где меня ждёт скафандр и шлюз на Созвездие.
Расстыковка, прыжки до точки, пуск торпед и домой.
Сколько раз так было, как часты были вылеты – не скажу. Всё слилось в одну серую полосу, разделённую сном, принятием пищи, и, как это не смешно звучит, получением премий и наград.
С последним всё было обставлено по высшему разряду.
Каждый раз, когда я возвращался в свою каюту, на столе меня ждал распечатанный скан очередного приказа о поощрении, где кроме очередной висюльки на грудь указывалась сумма премии, переведённой на мой счёт. И если награды меня интересовали мало, то вот деньги, деньги были куда как приятнее. Моя жаба, притихшая было всё это время, активно радовалась каждой раз, когда средь строк казённого текста указывался перевод ста, а то и ста пятидесяти тысяч на мой, ну, или наш, счёт. Она – радовалась, а вот я – не очень. Можете списать всё это на мою паранойю, но вот хоть режьте – не было у меня уверенности, что мне удастся погулять на эти, честно заработанные, суммы.
Почему?
Да кто же отдаст пилоту почти миллион? Была бы сейчас Империя – я б ни на миг не сомневался в подобных обещаниях, а вот сейчас, в нынешних временах, увы – нет. Найдут к чему придраться, чтобы срезать сумму, или вовсе отобрать её, прикрывшись каким-либо патриотическим лозунгом типа пожертвования в некий фонд помощи голодающим детишкам. Прошу понять меня верно – я не против помощи детям, дело это правильное, но одно дело самолично закупить продуктов, игрушек и так далее, чтобы им вручить, и, совсем другое отдать деньги неизвестным мне личностям, которые потратят их на аренду своего офиса, зарплату себе любимым и всякое разное, жизненно необходимое для работы этого самого фонда.
В общем, подводя итог, на эти средства, я и не рассчитывал.
* * *
Что же до вылетов, то их, действительно, было много.
Большую часть я летал один, и лишь изредка, когда мне предстояло атаковать крупную колонну транспортов, только тогда я мог понять, что действую не один. Нет, конечно, других кораблей я не видел – помешанные на секретности авторы проекта «Гроб», продумали всё до мелочей. То, что я не один, об этом можно было догадаться только по тому, что на радаре, внезапно, кроме отметок моих торпед, вдруг появлялись иные, серые, то бишь нейтральные для меня точки, спешащие в том же направлении, что и мои посланцы. Иных догадок тут быть не могло – то были торпеды, выпущенные с таких же Созвездий, расположившихся по соседству со мной и, увы, остававшихся безымянными – запрет на связь никто не отменял.
Первые пару раз, увидев дружественные отметки на радаре, я пытался подрулить ближе к месту их пуска, примерно прикинуть которое было просто, зная как, с какой дистанции я произвожу пуск. Увы, но подобные манёвры были предусмотрительно запрещены и лишь стоило мне отклониться от предписанного курса, как возникший в шлеме суровый голос немедленно принимался грозить различными карами, вынуждая отказаться от своей затеи.
