– Ага, – хмыкнул он, – в вытрезвитель.
– В какой ещё вытрезвитель? Что ты выдумываешь?
– Я не выдумываю. Просто вспомнил анекдот, в котором жена попеняла мужу, что он её никуда с собой не берёт. Вот он и пообещал взять её с собой в вытрезвитель.
Мирослава рассмеялась, а потом сказала:
– Постараюсь найти место поприличнее.
– Верю на слово.
На следующий день, который выпал на субботу, Мирослава, как и собиралась, с утра пораньше отправилась из своего коттеджного посёлка в тот, где жила Ариадна Борисовна Незвецкая с семьёй. Она знала, что её не ждали, но тем интереснее будет посмотреть, какой же будет встреча.
Ехать пришлось недолго, где-то около часа. Посёлок был охраняемым, но Мирославу пропустили, когда она показала лицензию детектива и сказала, что едет к Ариадне Борисовне Незвецкой.
Волгина не спеша повела автомобиль по дороге, которая ещё совсем недавно была грунтовой. Она внимательно читала название улиц. Дом Незвецких стоял почти у самого леса. И не просто дом, а роскошный особняк за высоким забором. Неискушённого обывателя он непременно впечатлил бы острыми шпилями башен, стилизованных под средневековые. Но Мирославе это показалось претензионным и банальным одновременно. Её эстетическое восприятие утомлял новорусский порыв перетащить на родную землю западное Средневековье.
«А Морис-то оказался прав», – подумала она с улыбкой, и ей невольно вспомнилась эпиграмма Ивана Сергеевича Тургенева на перевод пьесы Шекспира журналистом и переводчиком Кетчером:
Вот ещё светило мира,
Кетчер, друг шампанских вин;
Перепёр он нам Шекспира
На язык родных осин.
«Вот крыша, пожалуй, хороша», – решила Волгина. Крышу покрывала тёмно-красная черепица. Под козырьком над воротами располагалась движущаяся камера. Волгина нажала на кнопку звонка.
Калитку отворил дюжий охранник. И спросил:
– Вам, девушка, кого?
– Я Мирослава Волгина. Доложите Ариадне Борисовне Незвецкой о моём приходе.
– Доложить оно можно, – флегматично согласился охранник, охватил Мирославу взглядом с ног до головы. Ненадолго пропав из вида, он появился снова и молча кивнул, жестом приглашая её войти.
В вольере в позе застывших сфинксов сидели две огромные собаки породы мастино неаполитано.
– Симпатичные зверюшки, – прокомментировала Мирослава. Охранник только хмыкнул.
По дорожке из тротуарной плитки, пролегающей между двух газонов, полыхающих цветами, Мирослава прошла к крыльцу, на котором её ждала сама хозяйка.
– Здравствуйте, Мирослава, – сказала она, – так неожиданно, проходите.
– Здравствуйте, Ариадна Борисовна, ехала мимо, – проговорила она невинно.
– Я так и подумала, – улыбнулась Незвецкая; женщина неглупая, она, несомненно, разгадала уловку детектива.
Мирослава проследовала за хозяйкой, и вскоре молодые женщины оказались в гостиной, где уже находились двое мужчин, которые при их появлении встали.
– Мой муж Илья Маратович Незвецкий, – представила Ариадна. – Детектив Мирослава Волгина.
Незвецкий осторожно пожал руку Мирославы.
– А это мой деверь, – продолжила хозяйка дома, – Андрей Маратович Незвецкий.
«Красавчик», – отметила про себя Мирослава.
Андрей расцвёл улыбкой и ткнулся губами в руку детектива. При этом она заметила, что он наблюдает за ней. На лице детектива, естественно, не дрогнул ни один мускул. Незвецкий-младший же решил, что его эксперимент удался и девушка не является феминисткой.
Она и впрямь не была феминисткой. Борьба женщин за равные права с мужчинами ничуть её не волновала. Она привыкла в личных делах всё делать по-своему. Мнение мужчин учитывалось ею только в дружеских и партнёрских отношениях. Не зря Шура дразнил её матриархисткой. А тётя Виктория, которая была с племянницей одного поля ягодой, даже сочинила гимн матриархисток:
Женщины всей Вселенной!
Жжёт ли сердца глагол?!
С материнского благословенья
Сядем за круглый стол!
Мир уставший, несчастный,
Разорванный на куски,
Сделаем вместе прекрасным!
Без войн, унижений, тоски!
Чтоб дети, смеясь, играли!
Чтоб пели всегда соловьи!
И чтоб мужчины стонали
Исключительно от любви!
Женщины всей Вселенной!
Жжёт ли сердца глагол?!
С материнского благословенья
Сядем за круглый стол!
Так что в расчётах ловеласа Андрея Незвецкого сбой произошёл на первой же минуте знакомства с детективом. Но сам он об этом не догадывался.
– Кофе? – предложила хозяйка.
– Если можно, чай, – уточнила Волгина.
Во время чаепития Андрей старался обратить на себя внимание Мирославы, то подавая ей блюдо с пирожными, то пододвигая ближе к ней вазу с дорогущими конфетами. Но на все его старания она холодно отвечала: благодарю. И ограничилась только чаем и маленьким кусочком пирога с вишнями.
Спустя полчаса детектив сказала, обращаясь к хозяйке дома:
– Ариадна Борисовна, я хотела бы поговорить с вами наедине.
– Да, конечно, – быстро откликнулась та и, поднявшись со стула, произнесла, – прошу вас в мой кабинет.
Мирослава, увидевшая всё, что хотела, с готовностью последовала за ней.
– А как же мы? – спросил Андрей.
Илья же только улыбнулся и сказал брату:
– Ведь детектива нанимал не ты. Так что не расплёскивай эмоции.
– Много ты понимаешь в женщинах, – усмехнулся Андрей.
– Я понимаю свою жену, а другие меня не интересуют.
– И это называется художник! – Андрей картинно возвёл руки к потолку. А про себя решил, что завоюет благосклонность Мирославы во что бы то ни стало. У него ещё ни разу не было подруги-детектива.
«А это, должно быть, головокружительные ощущения», – подумал он про себя. И был не так уж далёк от истины. Хотя эти самые головокружительные ощущения ожидали не в столь отдалённом будущем не только его, но и всю их семью.
Меж тем Ариадна Борисовна и Мирослава вошли в кабинет Незвецкой.
– Располагайтесь там, где вам удобно, – предложила хозяйка, а сама по привычке села за стол.
Мирослава заняла место напротив неё и сказала:
– Мне хотелось бы задать вам некоторые вопросы.
