Макс перестает вырываться. Гена сразу ослабляет хватку.
- Я в норме, - выплевывает Суворов. Гаврилов убирает руки, а Макс отходит в сторону. Меряет шагами помещение. Потом замирает, опускает руки в карманы брюк, оглядывая всех собравшихся мрачным взглядом.
- Выдели пару охранников, - обращается к Генадичу, - пусть пасут эту гниду, - переводит взгляд на Аркашу, - останови кровь, заштопай, подними с пола. Если он окочурится, я с тебя три шкуру спущу.
- Максим Андреевич, но кто ж знал, что он таким хлюпиком окажется. Я его не сильно...
Максим обрывает его жалкие оправдания взглядом опасного хищника. Крутанувшись на месте, устремляется к лестнице.
- И, черт побери, сделайте освещение в этом мрачном аду, - бросает через плечо.
Широким шагом преодолевает ступеньки, пересекает коридор, потом большой зал, смотря при этом только себе под ноги. Он знает, что на стенах висят рамки с фотографиями, мебель пусть и покрыта, но хорошо просматривается - каждая деталь этого дома причиняет слишком много боли.
Плечом таранит дверь, выбегая на улицу. Его взгляд непроизвольно устремляется вправо, впиваясь в лысое дерево, клён, что растёт возле забора в дальнем углу участка. Там Гаврилов нашел Машу. Там Максим сгреб в свои руки её невесомое тело. Вышел на дорогу под вопросительные взгляды подъехавшей полиции и медиков. Бесцельно шел, ничего не видя перед собой. Долго нес её. Пока не упал на колени в беззвучном рыдании.
Максим сворачивает налево, огибает дом, выходя на задний двор. Руками упирается в колени, скручиваясь пополам. Урывками глотает воздух сквозь плотно сжатые зубы. Стоит так несколько минут. Вспышки воспоминаний мерцают в сознание кровяными бликами. Глаза щиплет от давно пролитых слёз.
{Дышать, просто дышать. Собраться. Настроиться на главном…}
Почти успокаивается. Почти.
«Холодная голова, холодная голова», - как мантру, повторяет внутренний голос.
Макс резко разгибается. Расправляет плечи, дёргает головой влево-вправо, с хрустом разминая шею.
Сейчас не время вдаваться в болезненные воспоминания. Прошлое - похоронено. Было. Прошло. Нужно спасать настоящее, чтобы иметь шанс на будущее.
Очень символично он назвал подвал адом. Махно может и рта не раскрыть, когда придет в себя и поймет, что попался. Он тертый калач. Много чего повидал, не имеет страхов. У Суворова просто не останется выбора, и ему придется применять крайние меры. Угрожать жизнью не поможет, Махно не боится смерти. Остаётся только пытать. По части пыток у Макса имелся опыт. Бугор знал как это, оказаться в руках Суворова. Месяц был в его плену, пока шли поиски Маши...
Да, Максим умел создавать ад. Раньше. Тогда, давно, пять лет назад.
А теперь? Сможет ли он вновь стать таким психом?
Сможет ли вновь стать… МАКО?
- Максим, - окликает его Гаврилов со спины. - Охранники едут. Махнова пересадили в кресло. Рану промыли, заклеили. Пульс в норме. Вроде в себя начинает приходить, - отчитывается начальник охраны.
- Смотрите за ним, а лучше свяжите, - тихо отвечает Суворов, не оборачиваясь, - я сейчас приду.
Гаврилов уходит, Макс слышит его тихие удаляющиеся шаги. Достаёт телефон. Закрывает глаза.
Вдох - выдох.
Открывает глаза, нажимает на вызов. Марго берёт трубку сразу.
- Максим, - взволнованно, на том конце провода, - как ты?
- Птичка, я... Меня какое-то время не будет.
- Сколько? - с дрожью в голосе.
- Пару дней, может больше. Пока не знаю.
- Что происходит, Максим? Я очень переживаю. Я прочитала документ... И... Там написано, что Махнов владелец. Махно? Как? Я глазам своим не поверила. Но как же так? Что ты будешь делать? Ты что убьешь его, да? - сбивчиво тараторит девушка.
- Ш-ш, птичка, успокойся, - просит Суворов о невозможном. - Я со всем разберусь. А когда вернусь, всё тебе объясню. Хорошо?
- Но...
- Нет, Марго. Никаких «но»! Только не сегодня. У тебя скоро день рождение, и обещаю, что к этому дню, всё... Всё наладиться, и мы снова будем вместе.
«Какой к чертям день рождения?» - хочется завопить Маргарите. Последнее о чем сейчас она думает, это её чёртов день рождения. Она лишь хочет, чтобы Максим был в порядке. А судя по его голосу, пробирающему до костей спокойствием, он очень-очень не в порядке. Но и возразить ему не может. Поэтому смиренно прощается и вешает трубку.
В ожидании Максима проходят ещё несколько дней, кажущиеся вечностью.
Глава 14.
Махно приходит в себя, ощущая адскую боль в голове и во всем теле. Отключаться от побоев, жгучей боли, позора - успело войти в привычку. Сколько он уже здесь? Сутки? Неделю? Неизвестно. Время словно стоит на месте, когда долго не видишь дневного света.
Лающий кашель выгребает весь воздух из легких. То ли подвальная пыль не даёт ему дышать, то ли просто отбиты все органы.
Сгусток крови плевком летит под ноги. Махно шваркает губами по собственному плечу, не имея другой возможности обтереться. Волком смотрит на Суворова.
Макс сидит на корточках в углу помещения, в тени, но Сережа его быстрее чувствует, чем видит.
Хищник выжидает, чтобы снова наброситься.
- Ну привет. Снова, - голос Максима пропитан безумием. Мужчина не выходит из тени, и от этого окружающая атмосфера угнетает какой-то безысходностью. - Как спалось?
- Макс, я уже всё тебе рассказал, - устало вздыхает Сергей Владимирович. - Я не убивал твою жену. Ничего нового ты больше не услышишь. Так что пусти мне пулю в лоб, и закончим на этом.
Гортанный смех прорезает пространство. Макс медленно выходит на свет.
- Смерть слишком лёгкий исход, ты не считаешь? Ты мучил Машу месяц, а мы всего несколько дней с тобой развлекаемся.
Махно опускает взгляд на свои связанные ноги, потом смотрит за плечо на связанные за спиной руки.
- Ты связал старика, пытаешь... Похоже, прежний Мако снова в деле? - язвит Махно, уже не в силах сдерживать гнев. - А как же Марго? Она захочет быть с таким отморозком?
Суворов стремительно приближается. Хватает ублюдка за грудки.
- НЕ ПРОИЗНОСИ ЕЁ ИМЯ! - орёт ему в лицо. - Ты жалкий кусок дерьма. Ты подставил меня, ты подставил Костика. Он умер в тюряге... Умер... Понимаешь? Мой брат умер из-за тебя!
- И ЭТО ВСЁ В ЧЁМ Я ПОВИНЕН! - Махнов тоже переходит на крик. – Да, черт побери, я виноват в его смерти! Это из-за меня вы угодили в тюрьму. И да, я в этом виноват.
Суворов резко отпускает Махнова, усилием воли утаскивая себя в сторону. Он пока не хочет лишать его жизни. Не верит в его жалкую историю и такие же жалкие оправдания. Где-то глубоко внутри, хочет верить. Но не может...
