Горечь подступила к горлу, но лицо осталось спокойным. Нет, он не смирился. Не было пока в его душе столько силы, чтобы смириться с потерей самого родного человека. Бесспорно согласен, что история не терпит сослагательных наклонений. Но легче от этого не ставало. Боль притихла, но не ушла. И сейчас от одной мысли, что эта малолетка влезет в подобное дерьмо, становилось тошно. Не мог допустить такого.
Баба Шура всегда нахваливала девчонку. Откровенно говоря, он точно не знал, насколько они близки. Заметила ли бы Александра Михайловна, случись что-то чертовски плохое? Не знал он. А уж, имея представление о детстве Сладковой…
Тяжелые двери трехэтажного здания в очередной раз открылись, и на улицу наконец вынырнула Стася. Долгое ожидание накрутило нервы словно нити. Обугленные и все еще тлеющие от тягостных и неприятных размышлений.
Пристальным взглядом рассматривал приближающуюся девочку. Боялся упустить любые мало-мальски значимые детали.
С виду ничего примечательного.
Широкий легкий шаг. Что называется, на подъеме. Одна рука придерживала красную спортивную сумку на плече, свободная болталась в такт ее ходьбе. Из-под короткой кожаной куртки выбился растянутый вязаный свитер белого цвета, слегка прикрывая бедра, затянутые в узкие потрепанные джинсы. Длинные волосы то и дело взлетали ввысь от быстрого передвижения.
Стася подошла совсем близко и остановилась. Задумчивое выражение лица сменилось растерянностью. Неуверенно огляделась, в поисках Гришкиной машины. Тут тоже не обошлось без участия Егора. На этой неделе он несколько раз созванивался с бабой Шурой и узнал, в какие дни Стася посещает спортивную школу. Потом связался с Гришкой и уточнил, где именно находится корпус. Через полчаса уже говорил с Яковенко на стоянке.
– Гриша, ты мне одно скажи: куда она ходит? – цепкий взгляд Аравина впился в собеседника.
– Егор Саныч… – Гриша явно растерялся, но старался виду не подать. – В спортклуб, куда еще.
Легкий шорох ветра приглушал разговор от посторонних ушей. Но это сейчас не важно. Не нравилась Егору реакция Гришки.
– В клуб, значит… – придавил Яковенка ледяным взглядом. – А если не девальвировать ситуацию? Ты меня сколько знаешь? Я зазря беспокоить не буду.
Гришка упрямо отвечает столь же холодным выражением серых глаз.
– Егор Саныч… – интонацией как бы говорит «не начинай».
Аравин на мгновение увел взгляд. Огляделся. Привычно оценивал ситуацию. Затем пружинистый шаг в сторону и крепкий захват затылка Яковенка. В прямом смысле слова, столкнулись лбами. Глаза в глаза.
– Какой я тебе Егор Саныч? – прошипел раздражено. – Забыл, как вместе с тарзанки прыгали? Или как бензин у Борисыча коммуниздили? – острый взгляд впился в глаза друга детства. – Я тебя прямо спросил. Что ты слился-то? Или может, нравится эта малолетняя обуза? Может, мутяк у вас?
Гриша напряжено застыл, но не попытался ослабить захват Егора. Они действительно знали друг друга с детства. Дядя Гриши, Иван Борисович, в то время водителем у Аравиных работал. И Гришка, росший без отца, иногда забегал к нему. Так и познакомился с Егором. Долго дружили. Пока Алиса не пропала, и Аравин не перестал посещать отцовский дом.
– Она хорошая девчонка, – прямо ответил парень. – Ничего нету. Хорошо общаемся, не более. Куда ходит, сказал.
– А чего напрягся тогда? Вопросы не нравятся?
– Мое дело маленькое: отвез, привез. Я из машины редко выхожу. Если что не так – спроси ее сам!
Егор в последний раз проморозил товарища взглядом и резко отпустил.
Развернулся и зашагал в сторону своей машины.
– Ты свободен сегодня. Я сам заберу девчонку, – скомандовал, не оборачиваясь.
Увидев Аравина, Стаська не знала, чему удивляться больше. Тому, что он курит или тому, что он вообще здесь находиться. Совершенно неожиданная встреча для большого города. Безотчетное волнение лихорадочно проснулось и, щекоча изнутри грудную клетку, взвилось тонкими струйками вверх. Приятное и неловкое чувство одновременно.
В горле странно запершило, будто при простуде. Робко прокашлялась и насторожено посмотрела на Егора.
– Привет… – ждала, что он объяснит свое появление. Но Аравин продолжал неспешно курить и сверлить ее взглядом.
Неуверенно переступила с ноги на ногу и мимолетно прижала руки к внезапно потеплевшим щекам. Тело приятно ныло после выматывающей тренировки. Хотелось поскорее попасть домой и принять горячую ванну. Раньше не понимала, что бокс настолько тяжелый спорт. С непривычки болело все – ребра, пресс, мышцы плеч, спина и ноги. Думала, что с каждой тренировкой будет легче. Но тренер попался дотошный и каждую тренировку добавлял задания, не давая телу привыкнуть к нагрузке.
Работали на лапах: развивали координацию и реакцию. Много времени уделяли разминке и растяжке. Ну и традиционная груша. А Стаська уже рвалась на ринг. Тренер тормозил ее, заявляя, что нечего ей там пока делать.
– Как дела? – спросила, не задумываясь. Начинала нервничать, потому что не понимала, что ему нужно.
– Твоими стараниями, – его голос глухой и низкий после долгого молчания показался Стасе каким-то далеким и отстраненным.
– Прости? – не поняла его слов. И тут же мысленно отдернула себя. В который раз почувствовала себя глупой и несмышленой рядом с ним. Лучше бы вообще молчала. Не раз баба Шура говорила: «Что на уме, то на языке».
– Сегодня обниматься не будем? – выбросил сигарету, мало заботясь о том, куда она приземлилась, и улыбнулся одними губами.
Неопределенно пожала плечами, не зная, как реагировать на этот сарказм.
– Где ты была? – неожиданный вопрос в лоб и выражение лица предельно серьезное.
– На тренировке, – скосила взгляд в сторону и сделала вид, что поправляет сумку на плече.
– Это мы уже проходили, – обманчиво терпеливо начал Аравин. – Ты говоришь неправду. И мы оба это знаем.
Коварный румянец моментально вспыхнул на ее щеках. Понимала, что сама же себя выдает, но ничего не могла поделать. Не могла противостоять. Этот пристальный взгляд проникал в душу. Инстинктивно хотелось заслониться. Спрятаться. Не дать считать себя как распахнутую книгу.
– Не знаю, что ответить на такое заявление, – откровенно сказала она и, поддаваясь порыву, слабовольно скрестила руки поперек груди.
Мимолетный взгляд отследил и это действие.
– Если не умеешь врать, лучше говорить правду, – милостиво дал совет Аравин.
После этих слов повисла неловкая тишина. Стася молчала, собираясь с мыслями и раздумывая, как лучше выйти из сложившейся ситуации. Первой реакцией было желание крикнуть, что это не его дело. Но что-то остановило.
