– Ну, с Богом, Егорушка! – вставляя капу, напутствовал тренер.
Вставая перед своим противником, Егор действовал уверенно и слажено. Не пуская в голову ничего, кроме бокса. За отведенные три минуты стремился нанести противнику максимальный урон.
Перчатка Аравина с хлестким щелчком снова беспрепятственно опустилась на переносицу Дэвиса. Тот мотнул головой, в глазах появилось злое выражение. Несколько глубоких рассечений кровоточили.
Рванув в атаку, канадец обрушил на блок Аравина очередность мощных ударов. Не давая оттеснить себя к канатам, Егор плавно вышел из зоны тесного взаимодействия с соперником, успевая черкануть его по левому боку.
Затем выверенный хлесткий хук справа. Дэвис, приняв всю силу удара, потеряно отшатнулся. Наглое лицо исказила гримаса боли. Его перчатка машинально толкнулась в сторону Егора, но цели не достигла. Аравин разорвал дистанцию в доли секунды, уходя на неудобное для соперника расстояние.
Пока Дэвис пытался сгруппироваться после неудачного энергозатратного броска, Егор снова сократил дистанцию и пробил мощным джебом точно в центр челюсти. Голова канадца, следуя законам физики, резко откинулась назад, глаза потерялись.
Следующему удару помешал гонг, и Егор разочаровано отвернулся, возвращаясь в свой угол.
Когда-то его спросили:
– Зачем ты делаешь это? У тебя есть все! Зачем тебе бокс? Бокс – это путь из низа. Ты же родился в полном достатке.
Не мог объяснить, просто чувствовал себя неотрывной частью этого мира. Давно уже жил им. По-другому не мог.
– Молодчинка, сынок!
– Готовь сало и водку, Натаныч. Будем сегодня гулять.
– Я тебе еще за сигареты пальцы обещал переломать сразу после боя, – сварливо махнул рукой тренер, вызывая тем самым искренний смех Егора.
Мышцы отозвались болью от столь бурного проявления эмоций, но ему было плевать. Энергия бурлила в его молодом теле. Секреция адреналина повышалась с каждым раундом. И боль только подгоняла кровь, разгоняя силу и уверенность по телу.
С убежденным предвкушением победы поднялся, в очередной раз занимая привычную позицию. Не сдерживаясь, атаковал серией быстрых ударов. Дэвис, явно измотанный предыдущими раундами, вяло защищался. Его ноги то и дело подкашивались, лицо искажалось от боли.
«Ты трус! Ты не боксер!», – с отвращением думал Егор. До тошноты противно осознавать, что когда-то он проиграл подобному куску дерьма.
Практически не замечая собственное исполосованное и аккуратно «зашпаклеванное» лицо, многочисленные кровоподтеки и ноющие мышцы, Аравин энергично наступал, исколачивая соперника мощными ударами. Сейчас он не чувствовал своей боли. Она вернется потом.
Бокс – очень опасный и жестокий спорт. История знала немало боксеров, которые стали инвалидами на ринге. Или вовсе, умерли от тяжелейших травм. Выходя на ринг, нужно быть готовым к этому. Но не трусить. Никогда нельзя давать слабину. Иначе все – ты на полпути к проигрышу. Встанешь на колени – уже не поднимешься. Никаких передышек. Нужно уметь терпеть боль и двигаться сквозь нее вперед.
Аравин принимал опасность ринга трезво.
Дерево падает задолго до полного отсечения от основания. Валится от собственной тяжести, не в состоянии удержаться на том тонком участке, что еще остается.
Аравин же умел держаться на волоске. Терпение – величайшее преимущество Егора как боксера. Здесь, на ринге, он забывал о боли. Забывал о том, что смертен и, что вообще человек.
Правый апперкот со всего маха обрушился на Дэвиса. Подбородок канадца неестественно подпрыгнул. Капа вылетела, на ринг брызнула кровь.
Аравин никогда не настраивался на нокаут. Потому что во время боя удары «выстреливают» по-разному. Как ни готовься, соперник не безвольная груша: может принять твой удар, а может увернуться с разной степенью ущерба для себя.
И все же этот бой закончился на двадцать первой секунде девятого раунда нокаутом. С трибун взлетели довольные крики. А Егор смотрел на малоподвижную тушу Дэвиса и испытывал только глубокое умиротворение. Потому что больше тот бой не будет преследовать его в снах. Наконец-то сегодня важнее, чем вчера.
Сумел абстрагировать Лиама Дэвиса от себя и своих ощущений. Это больше, чем защита чемпионского титула. Для Аравина это победа над собственными демонами. Победа над самим собой.
Тьма скользнула из души. Грудную клетку распирало что-то новое. Не хотел копаться там. Не сейчас. Еще долго будет затягиваться то кровоточивое месиво, что так долго там было.
Просто надо жить.
Глава 14
Ливень – это когда на асфальте вода,
превращается в быстрые реки.
А любовь? A любовь, я считаю когда…
Целый мир лишь в одном человеке.
© Юлия Олефир
В начале августа ей исполнилось семнадцать… Не то, чтобы почувствовала в себе определенные изменения. На самом деле они произошли раньше. Когда осознала свою влюбленность в Аравина. Тогда изменилась существенно.
Может, и хорошо было, что вскоре после того Егор уехал из страны. У нее было время как следует все осмыслить. Примириться со своими чувствами. Определиться с тем, как дальше жить.
Сопротивляться себе не стала. Сколь бы безрассудны не были ее чувства, отдалась им с волнением, но без остатка.
Мечтала… Вдевала в уши наушники, включала музыку и тихонько подпевала, представляла себя в мире, где ее чувства взаимны. Фотография Егора, спрятанная за наволочкой подушки, согревала в особо тоскливые дни. Вглядывалась в изображение, впрочем, понимая, что этого ей уже становится мало…
Хотелось коснуться его лица. Обхватить ладонями широкие скулы, вдохнуть его запах в себя, скользнуть губами вдоль щеки и… Не знала, что сделала бы еще. Одно это уже заставляло ее сердце биться сильнее.
Иногда ей казалось, что ее любовь способна заполнить все воздушное пространство России. Но пока, трепетно свернувшись, она вынужденно томилась в сердечной мышце. Страшно представить, что будет, когда это чувство все-таки вырвется наружу.
Равнодушие и грубость Егора сильно задевали, каждый раз оставляя внутри Стаси крохотные раны. И все равно прощала. Плакала и исцелялась.
Когда дверь кухни распахнулась, и вошел Егор, Стася застыла с холодным чайником у включенной плиты. Лишь мельком пробежала по мужчине взглядом и смущенно отвернулась.
Сердце резво подпрыгнуло в груди и начало выдавать какие-то безумные кульбиты радости. Было ощущение, что оно плясало по всей грудной клетке. Хаотично, быстро, отрывисто. Девушка едва совладевала с этим сумасшедшим внутренним бунтом. Оставалась на ногах, что удивительно, учитывая то, что в глазах поплыло, а голова закружилась.
Сейчас Стасе категорически не нравилось все то, что творилось с ее организмом. Так и грохнуться в обморок не проблема.
