– Этот мост стал моим ночным кошмаром, – сердито заговорил Аравин, глядя прямо перед собой. – Смахнуть бы тебя с него! Только ведь за тобой прыгну, – повернулся к Стасе, придавил к земле тяжелым взглядом.
Внутри нее все перевернулось. Казалось, она не слышала больше ни единого звука, кроме своего колотящегося сердца.
Ей не было страшно. Нет. Просто Егор своими словами и обжигающим взглядом заставлял ее испытывать волнение другого рода. Она горела рядом с ним. Ей очень хотелось, чтобы Аравин к ней прикоснулся. Обнял и успокоил это внутреннее пламя.
Но он не шевелился, и Стася сама протянула руку. Расцепила его пальцы, сжимающие холодную перекладину моста. Благо, Егор позволил ей это сделать. Подбодренная готовностью Аравина к физическому контакту, Стася сгребла его теплую ладонь в свои ледяные руки и сжала у груди.
– Егор... – сбивчивым голосом начала Стася.
Она хотела сказать ему, что хорошо понимает его. Что ей жаль, в конце концов... Но не успела и рта открыть, как Аравин резко захватил обе ее кисти и дернул на себя. А затем более плавным движением толкнул Стасю вперед, крепко притискивая спиной к холодным перилам. Расставляя руки по бокам от нее, прижался спереди своим теплым натренированным телом.
Стася понимала, что Аравин удержит ее. Но ничего не смогла поделать с собой, задрожала.
– Кто тебе позволил спарринговаться с кем-то, кроме меня, Сладкая? – скрытая угроза, прозвучавшая в его охрипшем голосе, давала Стасе понять, что ей сейчас не следует его злить. Впрочем, она и не собиралась.
– Я просто не могла больше без тренировок, – путаясь в словах, тихо произнесла она.
– Почему тогда, Стася, ты не ходила в свои дни? – его дыхание скользило по ее лицу, и она ощущала, как живот затягивает в тугой узел.
– Я не могла, – очень трудно было в таком состоянии вести нормальную беседу. – Я не хотела... быть твоей проблемой.
Эти слова надолго повисли в воздухе.
Глаза в глаза. И тот жаждущий взгляд, которым Егор Стасю одарил, заставил ее внутренности лихорадочно переворачиваться.
– Но ты ею стала... – его сильный голос оборвался на этом предложении.
Стася вкладывала всю свою безграничную любовь во взгляд, обращенный к нему. Но не могла сказать ничего более значащего, чем:
– Я понимаю.
– Нет, Сладкая... Нет. Я, нах*й, ненавижу то чувство, что возникает во мне, когда я представляю тебя на ринге с Прохоровым!
Как ей объяснить, что это неожиданно очень больно? Казалось бы, ничего криминального Стася не сделала, но спарринг с другим парнем сильно уязвил Аравина. Это безумие. Но она его!
– Я понимаю, – снова прошептала Стася, опуская ресницы.
Горячее частое дыхание Егора опалило ее губы, и ей стало сложно это игнорировать. Она несмело обвила руками его шею, ощущая, как гладкая кожа под ее пальцами незамедлительно покрывается мурашками.
– Ты же знаешь, что я хочу быть только с тобой, – тихо произнесла Стася, поднимая к нему глаза.
И Аравин встретил ее открытый взгляд без протеста. Ощущая, как изнутри распирало от пульсирующего восторга снова чувствовать Стасю, позволил ей заглянуть в свои глаза.
– Ты меня в такое втянула... – тяжело выдохнул он, накрывая рукой Стасину кисть и прислоняясь головой к ее лбу. – Ты, бл*дь, не понимаешь, что мое долбанное сердце разрывается от чертовых эмоций каждый раз, когда ты рядом? – он не сказал, что без нее еще хуже. Но уже понимал это.
Безумная вспышка расплавила грудную клетку Стаси, и она поддалась секундному порыву. Просто быстро прижалась своими губами к его губам.
«Черт возьми, Заноза!»
Это был, мать вашу, фальстарт8. Стаська снова нарушила правила. Но, бл*дь, чувства, что в этот самый момент наполнили Егора... Они были просто необъяснимы. Они распирали его изнутри. Это было жгучее солнце после проливного дождя.
У Аравина случилось очередное помутнение рассудка. Цикличность этого процесса должна заставить его по-настоящему беспокоиться. Но в данную секунду его мозг не смог бы нихр*на подобного осмыслить. Он был зациклен на девушке, целующей его.
Губы Стаси были мягкими и слегка прохладными от холодного ветра на мосту. Но ощущать их на себе оказалось необыкновенным удовольствием. Незнакомое болезненно-терпкое чувство сжигало грудную клетку Егора.
Хоть это был необычный поцелуй. Неправильный для Аравина. Стася лишь прижималась к нему слегка распахнутыми губами. И, скорее всего, раскрыты они были не для наслаждения, а, чтобы дышать, когда она, отрываясь на пару миллиметров, снова мягко надавливала ему на губы.
Сладкова просто не подозревала, что подобного Аравину станет мало. И испуганно выдохнула, когда он обхватил одной рукой ее лицо, а другой шею.
– А теперь приготовься, уже не отпущу, маленькая, – просипел он, тяжело сглатывая. – Сейчас – нет.
Потяжелевший взгляд Аравина посылал в душу Стаси такие импульсы, о которых она никогда не подозревала. Она дрожала каждой частью своего тела. Судорожно сминая его кожаную куртку своими кулаками, цеплялась за Егора, чтобы не упасть. Ее тело попало в крайне стрессовую ситуацию. Оно хотело чего-то, неопределяемого словом, и оно же боялось непонятно чего.
Стася дышала настолько часто и громко, ощущая на себе его дыхание и его прикосновения, что это перекрывало для нее звуки ветра и рокот проезжающих мимо машин. Все вокруг них пропало. Были только он и она.
Она готова была к падению. Аравин же проявлял чертовски сильную сдержанность, несмотря на то, что сам дышал сбивчиво и шумно.
– Вдохни поглубже, Сладкая, – прохрипел он, своими словами окончательно растопив ее сознание. – Прямо сейчас я покажу тебе конец географии, – пообещал Егор и... его рот резко накрыл Стасины приоткрытые в судорожном вдохе губы. Сквозь нее пронесся самый настоящий электрический разряд. Поддаваясь, она дернулась Аравину навстречу. А он качнулся назад, затем снова вперед, упираясь в низ ее живота самой напряженной, самой мужской частью своего тела, обозначая свое нетерпение.
Совершенно непривычные ощущения наполнили Стасино тело, когда Аравин резко обвел горячим влажным языком контур ее дрожащих губ и нагло скользнул внутрь. Ворвался прямо-таки характерно.
И, едва их языки коснулись друг друга, внизу Стасиного живота взорвались сумасшедшие фейерверки. Уровень эндорфинов в крови взлетел до небес. И ее сердце чуть не лопнуло от разразившейся бури эмоций.
К таким ощущениям она не была готова. Черт возьми, да к такому просто нельзя быть подготовленным!
Она словно неслась вниз по очень крутому склону, и не могла остановиться.
Боже. Боже. Боже, ей нравилось. Так сильно нравилось! Это просто намного лучше, чем она когда-либо могла себе представить. Сила эмоций оказалась смертельно опасной. Переворачивала все внутренности. И это ощущалось чертовски правильным. По-другому и не должно было быть. Потому что именно так – это настоящее!
