Аравин не мог сконцентрироваться! Ему, бл*дь, просто перекрывало дыхание. Стася сбивала все настройки. Жизненно важные приборы рядом с ней барахлили. Оставался в пределах своего личного пространства только потому, что в зале еще сновали люди.
– Нормально, – авторитетно заявил Щукин. И Егору пришлось напрягать мозги, чтобы вернуться к смыслу их разговора. – Не жди, что она ударит, как Прохоров. Кстати, он Стасю в прошлый раз похвалил.
Аравин с силой стиснул челюсти и посмотрел на Натаныча, свирепым взглядом еще раз показывая все, что он об этом думает. В это же мгновение перчатка Стаси врезалась в его нижнюю челюсть. Застигнутый врасплох боксер по инерции сделал шаг назад, но быстро вернулся на прежнюю позицию. Хмуро уставился в растерянное лицо Сладковой.
Она вздрогнула. Нерешительно повела плечами. Когда заговорила, в голосе послышались оборонительные нотки:
– Ты отвлекся. Это непозволительно. Непрофессионально. Неспортивно.
Щукин бы разразился смехом, если бы не имел точного представления, что творится внутри Егора. Нервно сцепил руки, лежащие поверх канатов, и прижался к ним губами. Настороженно взирал на ринг. Когда Сладкова с Аравиным оказывались там вместе, бокс переставал быть спортивным единоборством. Это становилось борьбой характеров. Поединком чувств.
Аравин отрешенно прикоснулся к месту удара. Безразлично отметил кровь на пальцах и, прищурившись, слизал ее с нижней губы. Прохоров, присвистывая, выразился бы конкретно и пошло. Щукин же, протяжно выдыхая, про себя заметил, что Аравин собирался сожрать девчонку. А юное дарование, по ходу, вошло в раж.
– Музыкальное сопровождение, пожалуйста! – прокричала она. – Финальную из "Рокки"!
Немногочисленные присутствующие в зале неестественно застыли. Глаза Егора недобро блеснули.
– Девочка, да ты тщеславна! – весело прокричал Прохоров в повисшей тишине. Двумя секундами позже включил на смартфоне требуемый Стасей трек.
Она благодарно ему улыбнулась.
– Трудно быть скромным, будучи таким великим, как я, – процитировала девушка.
– Стася... – предостерегающе окликнул Егор.
– Походит на настоящий стеб, малышка, – с притворным осуждением сказал Прохоров.
– Не читаешь ты, Дима, классиков! Это слова Али. И, кстати...
Успела только коротко взвизгнуть, когда Егор подхватил ее под колени и бесцеремонно закинул на плечо. Их липкая от пота кожа соприкоснулась, немыслимым образом раздражая все имеющиеся в ее теле нервные окончания. По Стасиной спине стремительной волной прокатилась дикая дрожь, и она моментально застыла, стараясь контролировать свое волнение. Девушка едва заметила, как Аравин перешагнул канаты. На глазах у оторопелого тренера и притихших товарищей он нес ее в раздевалку.
Широкий шаг. Резкий поток воздуха. Негромкий стук закрываемой двери.
У Стаси закружилась голова, а перед глазами поплыло, когда она снова коснулась ногами твердой поверхности.
– Ну, продолжай, принцесса моя некоронованная! – настойчиво потребовал Аравин, неотрывно глядя на Стасю.
А у нее в груди все задрожало. Глаза защипало от резкой смены эмоций.
– Не хочу! – мотнула головой так сильно, что коса улетела за спину. – Ты мне настроение испортил.
– Надо же, – процедил Егор сквозь плотно сжатые зубы. – Это я тебе настроение испортил? Девочка моя, нех*й есть мне мозг! Хочу. Не хочу. Это тебе не школьный драмкружок, бл*дь! Все имеет свои последствия.
– Уйди с дороги! – потребовала сердито. Лихорадочно стянула с рук перчатки, раздражая запястья резким трением. – Отойди!
– Считаешь, что все настолько просто, мелкая? – грубо спросил Аравин. Тело Стаси натянулось, словно струна. Окаменело под его тяжелым взглядом. – Чего ты, мать твою, добиваешься? Ты понимаешь, Сладкая, что сейчас, бл*дь, все по-другому?
Аравин с трудом сглотнул и выдохнул. По позвоночнику спустилась жаркая волна. Стася делала его слабым. Она делала его уязвимым. Она заставляла его желать то, чего у него никогда не будет. С каждым разом что-то неизбежно ломалось внутри него. Он не хотел трансформироваться, но уже не мог это остановить.
– Понимаю... Больше, чем ты думаешь, – порывисто зашептала Стася. – Я не хочу играть на твоих нервах. Это не моя вина, – качала она головой. – Не моя. На самом деле я даже не знаю, как так получается.
И дураку известно, что любое действие рождает противодействие. Это закон физики. Это закон природы. И виноватых здесь не могло быть. Потому что каждый из них справлялся с обрушившимися на плечи переживаниями, как мог.
Несколько секунд, пока Егор пытался заблокировать поток давящих его изнутри эмоций, они сверлили друг друга глазами. Время замедлило свой ход. Напряжение в его теле сковывало натруженные мышцы, только он все равно не ощущал физической боли.
Аравин следил глазами за тем, как потные дорожки очерчивают контуры Стасиного совершенного тела, и понимал, что больше не выдержит подобного. Хоть завтра он улетал на пять месяцев в Америку, нечего больше оттягивать необходимое решение.
– Вернешься в свой юношеский спортклуб. Я тренеру позвоню. Будешь спарринговаться с девушками.
На глазах у Стаси выступили бессильные слезы.
– Что ты за человек такой? – с обидой прошептала она. – Почему ты такой?
– Что искала, то нашла.
Сладкова обреченно вздохнула и качнула головой, отгоняя затопившую ее грусть.
– Разве ты не понимаешь, что мне трудно?.. С тобой рядом трудно...
Горечь продуцировала в ее грудной клетке ядовитые эмоции. Подкашивала самообладание. Не осталось сил что-либо говорить. Распахнув свой шкафчик, Стася одним махом смела в сумку вещи и накинула на голые плечи куртку.
– Стой на месте.
Сладковой хотелось чертыхаться, потому что сила в голосе Аравина действительно остановила ее. Она вскинула на него глаза в молчаливом раздражении.
«Дыши... Дыши...», – приказывала себе мысленно.
Куртка полетела на пол, когда Аравин без особых усилий поднял девушку на руки. На этот раз не по-варварски. Классическим способом, лицом к себе. Появилась в его движениях неизъяснимая нежность. И сердце Стаси опрометчиво застучало сильнее. Его обжигающе теплые руки – это то самое место, где она могла бы находиться вечность.
«Боже...»
Аравин внес ее в душевую. Плотно закрыл двери. Опустив на кафельный пол, потянулся к выключателю. Очертания помещения утонули в полумраке, и из груди Стаси вырвалось тяжелое дыхание. Каждой частичкой своего тела она чувствовала пристальный взгляд Аравина. Кожа девушки планомерно налилась теплом, словно ее коснулись солнечные лучи.
Стася собиралась спросить Егора, что он делает, но не успела. Он мягко впихнул ее под распылитель. Прохладная вода проворно побежала по разгоряченному телу, и Стася задрожала. Двинулась вперед, в попытке избежать насильственного купания. Но Аравин не пустил, шагнул к ней, полностью загораживая собой узкий проход.
