– Может, ты поможешь мне? Передвинешь руки к нормальным частям моего тела, и поцелуешь? – раздосадованно попросила Стася.
– Как же ты собиралась заниматься со мной сексом, а? Красная шапочка?
Сладкова хотела ответить, но не смогла. Теплые шероховатые пальцы мягко коснулись ее влажной промежности, и она машинально распахнула глаза.
– Егор...
Он поднял взгляд.
Голод. Жажда. Чистейшее вожделение. Вот что значилось в его потемневших глазах.
– Опускайся вниз, – прозвучало несдержанное хриплое требование.
И она опустилась. Соприкоснулась своей изнывающей плотью с его каменной эрекцией.
– Ох...
Слишком большой, по первым ощущениям. Слишком горячий. Слишком твердый. Слишком пугающий. Слишком приятный. Божественно шелковистый.
«Что ж ты не предупредил, Аравин?» – хотелось ей возмутиться.
Еще не понимала, что эти наивные первые впечатления будут навсегда высечены в девичьей памяти.
– Тихо. Тихо, Сладкая. Замри, – сдавленно выдохнул ей в губы Аравин.
Неосторожно впиваясь ногтями в его плечи, напряженно застыла в мужских руках. И тут же поплыла от чувственного восторга. Попыталась как-то классифицировать череду своих впечатлений. Но мысли беспорядочно смешались в сознании.
– Стася?
Смутное пересечение взглядов.
– Ты как? Нормально? – сдержанно спросил Егор.
– Позже немного повозмущаюсь. А сейчас нормально.
Закусив нижнюю губу, Аравин сосредоточенно кивнул, и Стася неумышленно переключилась со своих разрозненных ощущений на изучение его лица. Сердце сжалось, когда заметила испарину, выступившую на лбу и висках Егора.
Поддаваясь порыву нежности, прижалась губами к его левой брови.
– Полетели, Аравин?
– Полетели.
Его руки двинулись вверх по тонкой спине Стаси. Одна осталась между лопаток, вторая же зарылась в спутанные волосы. Подтолкнул ее к себе, и в следующий миг Стася с головокружением вдохнула его горячее дыхание. Нетерпеливо впилась поцелуем. Чувствуя, как внизу живота скапливаются и колеблются тягучие волны, неприкрыто затрепетала в руках Егора. Потерялась в реальности.
Он пытался быть мягким и осторожным для Стаси. Но она, не сдерживая страсти, целовала его, подхлестывала всецело отдаваться неукротимым желаниям. Пульсируя твердой плотью в исходящих влагой припухлых складочках, боролся с дурманящим разум желанием ворваться внутрь нее одним резким толчком. О, с какой легкостью, с каким безумным удовольствием налитый вожделением член скользил меж бархатной девственной плотью. Губительное испытание. Жаркий соблазн. Маниакальная потребность ощущать Стасину расцветающую женственность. Довести ее до финишной дрожи. Самому взорваться. Взлететь, покидая физическую оболочку тела.
Критической эрогенной зоной Сладковой оказалась грудь. Только Аравин поцеловал, едва захватил торчащий сосок в рот, как девушка громко застонала. Задрожала всем телом, чувственно выдыхая то его имя, то какие-то полузадушенные просьбы.
– Боже... – срывалась Стася шепотом. Царапаясь, бессознательно полосовала его плечи. – Егорушка... я уже сейчас... улечу...
– Скажи, что любишь, Мелкая.
– Боже мой... Конечно, люблю. Люблю, Егор...
– И я люблю, Сладкая. Я так тебя люблю...
Поцеловал ее в губы. Жадно прижал. Окутал своим телом. Провел по ярким мириадам вспышек плотского наслаждения. К пиковой точке их взаимного блаженного освобождения.
Расставались на рассвете. Вымокший за ночь город давил прохладной тишиной и угрюмостью. Впервые у Аравина не возникало умиротворения от этой поникшей сырости.
Отпускал свою Занозу. Отступая, давал ей дорогу.
– До свидания, Егор, – упавшим голосом попрощалась Стася.
– До встречи, принцесса.
Тяжело стучало сердце. Больше не неслось с упоением. Отчетливо замедляясь, тосковало.
Сколько бы себе ни позволил этой ночью, не насытился.
Не нагляделся. Не надышался. Не напился.
Глава 28
Если я твой – ты моя в квадрате.
В каждом сантиметре, в каждом гигабайте.
© Мот feat. Артем Пивоваров
6 августа, 2016 г.
Аравин сознательно охватывал лишь узкий сегмент происходящего торжества. Гармоничные переливы фортепиано, монотонное пение на его доминирующем фоне. Счастливую улыбку Стаси. Ее сияющие глаза, что без всякой на то причины поминутно к нему обращались. Неразрывную нить одержимости между ними.
Взглядом ловил всякое шевеление ее губ. Каждый вздох, каждое тонущее в шуме и протяжности пространства зала слово. Раньше не знал, сколько чувств можно открыть глазами, сколь неприличный немой диалог можно вести на глазах у многочисленной публики. И обещать. И читать обещания.
С толикой опережающего раскаяния осознавал, что уже завтра Сладкова проснется другой. Искушенной. Покоренной. Его.
– Кхе-кхе... Не хочу влезать, Аравин, – намеренно громко и совершенно неделикатно покашливая, привлек его внимание Димка Прохоров. – Но вы со Сладковой... как бы... в этом зале не одни. Полегче, Волчара.
Первой реакцией Егора было инстинктивное желание огрызнуться. Оскалиться на Прохорова. Но, как только слова товарища осели в голове, понял, что сказанное имеет смысл.
Сцепив зубы, Аравин коротко кивнул, что порядком удивило Димку, но он не стал заострять на этом внимание. Продолжил диалог в своей легкомысленной развязанной манере.
– Ты прости мне мою откровенность, гладиатор, но я скоро позеленею от скуки. Та мадам в фиолетовом «нечто», которая назвалась твоей двоюродной теткой, чертовски хр*новый организатор. Бл*дь, Наське же восемнадцать, а не восемьдесят! Этот пафос, этот махровый снобизм даже Вселенную заставляет вращаться медленнее.
– В этих кругах так принято, – равнодушно произнес Егор, снимая с разноса стакан с вишневым соком и делая большой глоток.
Он нарочито не подчеркивал свою отдаленность от прежней жизни, эта очевидность самовольно всплывала на поверхность и приправляла воздух затхлой горечью.
– Вижу, что у тебя, Егор, выходца из светских кругов, ко всему этому стойкое отвращение.
– Так и есть, – откровенно согласился Аравин, поджимая губы.
– Что ж... Тогда я, как верный союзник, должен отвлекать тебя от мыслей сжечь барскую крепость, – широко улыбаясь, подытожил Прохоров.
Аравин свел брови и окинул Димку недобрым взглядом.
– Ухмыляйся девкам, Дима. Девкам это нравится. А меня твой приторный оскал и на ринге допекает.
