Фрида только грустно рассматривала себя потом в зеркале, пока меняла платье. Кажется, щёки стали круглее… «Надуваюсь?» — печально подумала Фрида и умяла пирожное со смородиной со стоящего тут же блюда. Есть теперь хотелось постоянно.
Потом началась рутина, в которой Фрида отвлеклась и успела позабыть о баньши и о мёртвой руке, лежащей сейчас в тайнике спальни. Герцогиня с полного попустительства мужа превращала древний замок, форпост людей-магов, в лес. Эш как-то обмолвился, что ему понравилось у неё в Хэмтонкорте. И Фрида решила объединить обстановку своего особняка с тем, что она видела в столичном доме Виндзора. Замок наводнили рабочие, которыми Фрида руководила сама, твёрдо проверяя, насколько они следуют её плану. Вряд ли Эш узнает свой замок — особенно жилые комнаты, которые теперь просто утопали в зелени. Живой, сочной, яркой, подпитанной волшебством — Фрида на него не скупилась. Узкие коридорчики, огромные комнаты, высокие стрельчатые окна теперь дышали мёдом, деревом и зеленью. «Ему понравится», — думала Фрида и сама удивлялась, зачем она так старается. Впрочем, она же обещала сама себе, что сделает это место для Эша домом. К тому же… что с того, что жена хочет порадовать мужа?
«Люблю ли я его?» — иногда задумывалась Фрида и не могла ответить. Он отец её ребёнка, она зависит от него, как любая жена зависит от мужа. Всё это были бытовые мелочи, и они не сильно Фриду трогали. Она знала только, что не хочет Эшу смерти. Что если он умрёт, ей почему-то — и она не понимала, почему — будет больно. Неужели это любовь?
Эш был заботлив — часто слишком. Был вспыльчив, совершенно невыносим, пронзительно мил, непосредственен, дурно воспитан, эгоистичен и восхищался ею. Фрида чувствовала это восхищение, как чувствовала бы подобное любая женщина. Это льстило. Ещё он был прекрасным любовником — хотя Фриде было не с кем сравнить. Но с ним она чувствовала себя желанной, живой и настоящей волшебницей (а всё это восхищение). Да, Фрида хорошо к мужу относилась и не хотела бы его потерять. Но было ли это любовью?
После полудня Фрида сидела с книгой в саду и больше размышляла над тем, не закрыть ли внутренний двор замка тентом, и как добиться эффекта переплетения ветвей. Стоило написать знакомым художникам и архитекторам… А лучше найти таковых среди полукровок…
Было прохладно — лето в этом году выдалось суровое, больше похожее на осень. Нередки были заморозки, и Фрида куталась в тёплую шаль, попивая травяной настой. Раскрытая книга шелестела на ветру страницами, пока взгляд леди скользил по прихотливым розовым кустам. Нужно приказать посадить их побольше — из всех цветов Эш предпочитал именно розы. С чисто гастрономической точки зрения.
Итак, Фрида была в саду, когда ей сообщили о приезде графини Бальмор. И графиня эта жаждала повидать хозяина замка.
Фрида, которая никаких гостей не ждала (а тем более к Эшу, который уже вторую неделю колесил по стране), удивлённо подняла брови и проверила причёску — от творчества юной Анны можно ожидать чего угодно. Но всё как будто было в порядке.
Отдав книгу лакею, Фрида вслед за дворецким направилась в Янтарную гостиную.
Графиня была маленькой хрупкой женщиной сорока лет. Фрида сравнила её со статуэткой и испугалась, что одно неверное движение и леди Бальмор разобьётся. Никогда раньше Фрида не видела её без графа, мужчины крупного, настолько, что он больше смахивал на медведя, чем на человека. Графиня на его фоне совершенно терялась. Исчезала она и в салонах, где женщины оставались играть в бридж и сплетничать, а мужчины отправлялись в курительную комнату (за тем же). Фрида припомнила, что кажется, слышала однажды, как леди Бальмор поёт…вроде бы куда лучше, чем играет на фортепьяно. Больше ничего об этой маленькой женщине она не знала. Ах да, у леди дочь на выданье, ровесница Эвелины. Наверное, тоже в этом году была дебютанткой…
— Герцогиня, — сказала леди Бальмор, выдавив искусственно-приветливую улыбку. Леди была бледна и под глазами у неё залегли тени — это не могла скрыть никакая косметика. — Я надеялась увидеть Его Светлость.
— Мой муж в отъезде, — ответила Фрида, с любопытством рассматривая гостью. — По приказу императора.
— Могу я дождаться?.. — начала графиня.
Фрида улыбнулась ещё любезнее.
— Конечно, леди Бальмор, но мне неизвестно, когда герцог вернётся. Он отсутствует уже вторую неделю, и его долг перед империей не позволяет ему располагать своим временем.
Графиня сникла. Фрида заметила плещущийся в её больших заплаканных глазах ужас и заинтересованно прищурилась. Бальмор, Бальмор… Точно не друзья Эша, у него нет друзей. Что же могло понадобиться маленькой графине от придворного мага?
— Может быть вы согласитесь пообедать со мной? — предложила Фрида, заинтересовавшись всерьёз.
Графиня поколебалась, но правила приличия требовали принять приглашение. Да и дорога, припомнила Фрида, до родового поместья Бальморов отсюда дальняя. Впрочем, сейчас же разгар сезона, вся семья наверняка в столице.
Разговорить графиню оказалось сложно. Она, как испуганный воробушек, клевала фаршированного собственной икрой лосося (бесподобен, просто бесподобен!) и с трудом поддерживала разговор. Фрида задействовала всё своё обаяние, но без результата. Леди Бальмор сдержанно поблагодарила за гостеприимство, так же сдержанно восхитилась умением повара Виндзоров, пожаловалась на погоду, но и только.
А когда Фрида заговорила о своей сестре, девице на выданье (ах эта молодежь!), леди вдруг расплакалась.
Фрида приказала принести шоколадные пирожные, и аккуратно скармливая их графине одно за другим, расспросила, в чём дело.
И леди раскололась, как крепкий орех.
Беда случилась с дочерью графини. Девица, красивая, крепкая и здоровая («Понимаете, она же всегда была здоровая, никогда, верите, никогда не болела!») вдруг захирела и совсем перестала выходить из своей комнаты. Даже потенциальные женихи нисколько её не интересовали. Юная Генриетта теперь спит сутками, а когда просыпается, рассказывает, что танцует на холме под луной вместе с фейри.
— Понимаете, Фрида, с фейри! — всхлипывала графиня. — Моя несчастная девочка помутилась рассудком!
Фрида скорее задалась вопросом, где несчастная девочка смогла наткнуться на фейри. По словам графини, её прямиком из школы-пансиона увезли в столицу на открытие сезона.
— И давно?.. — поинтересовалась Фрида, прикинув, что сезон уже месяц как открыт. А когда леди Бальмор ответила, что всё это длится уже две недели, Фрида озадаченно нахмурилась. Выходит, юная Генриетта столкнулась с фейри в столице. Или убежала хотя бы на окраину города?
— Что? — ужаснулась леди Бальмор. — Генри не стала бы! Как вы могли такое подумать?!
Фрида успокоила её и поинтересовалось, не появились ли у девицы Бальмор с некоторых пор любимые украшения? Может, бусы, браслет?..
— Ленточка, зелёная, — ответила графиня. — Генри носит её, не снимая. Но почему вы спрашиваете?
— Снимите, — глядя леди в глаза, сказала Фрида. — И наденьте вашей дочери рябиновые бусы. А потом дождитесь моего мужа. И, прошу, леди Бальмор, успокойтесь. Всё будет хорошо.
