— Почему? — спросила, наконец, Фрида.
— Он маг, но слабее меня, — ответил Ричард и всё-таки взглянул на саркофаг. Но тут же отвернулся.
Фрида кивнула.
— Спасибо, Ричард.
— Позвольте, миледи. Вы испугались, что Его Величество примется убивать полукровок и окружать себя железом, если решит, что фейри в любой момент могут убить и его?
Фрида снова кивнула, потом глухо сказала:
— Ричард, вы не могли бы оставить меня одну? Прошу вас.
Ричард покачал головой.
— Миледи, здесь вам не станет легче. Вы же знаете. Прошу вас, пойдёмте. Приехал ваш отец и королевский юрист, они огласят вам завещание…
— Не хочу.
— Госпожа…
Фрида подняла голову. Потом встала, пошатнулась, схватилась за край саркофага. Бледная, она смотрела прямо, и глаза её были сухими.
— Ричард… Я совсем не могу заплакать — слёз как будто нет. Что со мной не так? — спросила она вдруг.
— Я вызывал вашего отца, госпожа, пока вы были без сознания.
Фрида ломко улыбнулась.
— Всё было настолько плохо?
— Да, госпожа. Вы сейчас должны быть полны сил.
Фрида взглянула на саркофаг, на букетик увядших полевых цветов. Снова улыбнулась, закрыла глаза.
— Почему так? — глухо, тихо произнесла она. — Почему только потеряв, понимаешь, как надо было ценить?
Ричард поколебался — мгновение, не больше, — и шагнул к госпоже до того, как она снова упала на колени. Обнял. Он был выше, Фрида только сейчас поняла, насколько. Ей пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Потом станет легче, миледи.
— Разве? — прошептала Фрида.
— Конечно, госпожа.
Её лицо исказилось — а потом она спрятала его, уткнувшись в грудь Ричарда и, тихо вздрагивая, заплакала.
Ричард прижал её к себе крепче и сам, запрокинув голову, глядя на затянутый паутиной потолок, не стал сдерживать слёзы.
Некоторые просто не должны умирать — они слишком живые для этого. Это несправедливо! И очень-очень больно.
— Спасибо, Ричард, — успокоившись, некоторое время спустя сказала Фрида. — Я не должна была…
— Госпожа, пожалуйста. — Ричард позволил себе сжать её руку. — Я в вашем распоряжении.
Фрида нахмурилась.
— Я не… совсем понимаю, что это значит?
— Мой хозяин был бы очень зол, если бы узнал, что я оставил вас одну.
Фрида всхлипнула, но быстро справилась с собой.
— Не сомневаюсь. И благодарю вас, Ричард. Но я могу справиться сама.
Ричард кивнул.
— И всё же, госпожа, я вас не оставлю. А вы меня не выгоните.
Фрида пристально смотрела на него пару мгновений, потом вздохнула.
— Нет. Не выгоню. Станете для меня такой же нянькой, как для Эша, а, Ричард?
Ричард встретил её взгляд.
— А вы этого хотите?
Фрида усмехнулась.
— Нет. Но если вы поможете мне прямо сейчас отсюда выйти, — добавила она. — Я буду благодарна. У меня что-то кружится голова. Здесь так душно… Нельзя было похоронить его где-нибудь на свежем воздухе? Эш бы… Ему бы не понравилось.
— Это фамильный склеп Виндзоров, госпожа.
— Я знаю, — вздохнула Фрида, подавая руку. — И всё же…
— Госпожа быть может позволит мне заплести ей волосы?
Фрида вышла следом за ним на свежий воздух, вдохнула полной грудью. Стёрла слёзы с щёк.
— Действительно, показываться в таком виде гостям… Буду очень признательна, Ричард.
— Секунду, госпожа.
— Вы что, носите гребни и расчёски с собой? Ричард, да вы волшебник!
— Да, госпожа.
Пели птицы. Солнце светило радостно и весело, а о дожде, возможно, близком, напоминали только пушистые белые облака на ярко-синем небе. Где-то вдалеке шелестел на ветру Виндзорский лес, а здесь, в саду у кладбища, удушающе сладко пахли розы. Эшу нравился это запах, думала Фрида, и она вырастила здесь столько цветов для него, а он так и не попробовал, не успел…
— Ричард?
— Да, госпожа?
— Точно станет легче? Когда?
— Точно, госпожа. Потерпите. Всё образуется.
— Мне не легче сейчас, — Фрида сморгнула слёзы. Надо же, а она же целый час не могла заплакать, одна, в склепе. — Мне тяжело дышать!
— Всё будет хорошо, госпожа. Обязательно.
— Не говорите этого!
— Не буду, госпожа. И всё же. Вы сильная, вы справитесь.
«Да, — думала Фрида, снова положив руку на живот, где ярко светило её собственное солнце. — Справлюсь. А что ещё мне остаётся?»
Успокаивающе мягко чужие пальцы гладили её волосы, и лес вдали шептал слова утешения, Фрида очень ясно их слышала.
«Рогатый мерзавец, как же ты мог оставить меня одну?» — думала она.
Злиться было легче, чем скорбеть.
«Я справлюсь», — решила она и заставила себя улыбнуться. Хватит, всё. Она не превратится во вдовушку, которая заперлась в четырёх стенах и замкнулась в своём горе. Назло всем она такой не станет!
— Готово, госпожа. Найти вам зеркало?
— Не нужно. — Фрида покачала головой и спокойно улыбнулась. — Благодарю, Ричард. А теперь идёмте к нашим гостям. Нельзя оставлять их надолго одних.
— Конечно, госпожа.
Ричард только на мгновение обернулся, посмотрел на зелёную полосу леса. «Ты никому не скажешь то, что увидишь», — шелестели листья.
Ричард закрыл на мгновение глаза. А потом поспешил за своей новой госпожой.
Глава 5
В зеленый шелк обут был Том,
В зеленый бархат был одет.
И про него в краю родном
Никто не знал семь долгих лет.
«Томас Рифмач», народная английская баллада
перевод С. Маршака
Эш очнулся, и листья над ним шелестели, солнечные лучи танцевали на ветру, а птицы пели сладко и разноголосо.
Эш снова закрыл глаза. Он чувствовал себя переполненным сладким ароматом — листвы, деревьев, цветы и земли — и немного пьяным от этого. Солнце то и дело гладило его по лицу, скользило на грудь, путалось на ногах в тугой серебристой шерсти (как у барашка). В ушах шептались деревья, пели птицы, жужжали пчёлы, стрекотали кузнечики и где-то недалеко нежно, тонко звенели колокольчики. Всё это составляло одно целое, гармонию, песню леса, единую, неповторимую и всегда разную.
