Когда танец закончился, она обнаружила себя на коленях в подлеске, в волосах запутались сухие листья, по лицу тёк пот вместе со слезами, а у ближайшего дерева стоял, широко раскрыв глаза, полукровка Джек. Фрида вскинула голову, огрев его гневным взглядом. Джек вздрогнул.
— Прости, — сказал он по-фейрийски. — Я не знал.
Фрида выпрямилась и сказала на человеческом:
— Уходите.
— Я не думал… — Полукровка моргнул. — Это было прекрасно.
— Уходите! — повторила Фрида.
Джек мотнул головой и тоже перешёл на человеческий:
— И вы отправитесь в замок одна, в такую ночь? Волки вас не пугают?
Фрида подошла ближе.
— Уходите, или клянусь всеми источниками той стороны, я вас прокляну. Вон!
Только тогда он попятился и скрылся за деревьями. Фрида ещё вглядывалась некоторое время в темноту, потом уронила голову и позволила себе заплакать.
Лучше действительно стало. Не сильно, ровно настолько, чтобы, вернувшись в замок (в кое-как надетом платье, поэтому пришлось красться в тенях), Фрида постучалась в комнату Ричарда. Тот не услышал — играл на фортепиано четырнадцатую сонату великого северного композитора, — но дверь сама приоткрылась, и Фрида, поколебавшись, зашла.
Спокойная, грустная музыка плыла, странно гармонируя с льющимся в комнату лунным светом, в честь которого и была названа. Тихая тоска заставила Фриду закрыть на мгновение глаза. Неслышно вздохнув, она подошла к фортепиано и села в соседнее кресло.
— Вторая часть этой сонаты нравится мне больше. Вы позволите, Ричард?
Тот вздрогнул и удивлённо посмотрел на неё, но отодвинулся от инструмента. Фрида подсела ближе, и её руки запорхали по клавишам — очень быстро, потому что мелодия теперь была стремительна. Не весёлая, но более жизнеутверждающая.
— Гениально, — тихо произнёс Ричард, когда партия закончилась.
— Согласна, музыка чудесна. — Фрида улыбнулась. — Вы играете без нотного листа.
— Вы тоже.
Фрида снова улыбнулась. И, заиграв более спокойную и современную мелодию — вальс, — сказала:
— Я должна просить прощения. Эта глупость с завещанием… Ричард, я хочу, чтобы вы знали: я не сержусь.
Ричард улыбнулся.
— Хорошо. Потому что я всё равно вас не оставлю.
Фрида усмехнулась.
— Ну конечно.
Какое-то время она играла в тишине. Комната тонула в сумраке — горела только одна свеча, на столике рядом с фортепиано. Фрида поймала себя на мысли, что ей интересно, как живёт Ричард. Комната всегда отражает вкусы владельца, а эту Ричард, по слухам, занимал давно, уже лет пятнадцать как. Но из-за темноты Фрида ничего не видела, кроме огромного количества книг. Он так много читает? И играет, не зря же здесь фортепиано, отлично настроенное…
— Госпожа, ваше платье и волосы… Позвольте, я приведу их в порядок.
— Зачем? Всё равно мне пора подняться к себе, уже поздно. Я хотела только узнать, что и вы на меня не сердитесь. — Фрида отняла руки от клавиш.
— Я не могу сердиться на вас, госпожа.
Фрида, нахмурившись, повернулась к нему.
И тут окутанный ночной тишиной замок огласил крик.
…- Я её так нашла, так нашла, — причитала одна из кухарок, когда Фрида, преследуемая Ричардом, ворвалась на кухню. — Так, вот так, так…
Это «так-так-так» стучало в ушах Фриды, как тиканье часов. У открытой двери ледника, откуда вырывался пар, столпились слуги. Фрида стряхнула руку Ричарда со своего плеча и попыталась пройти — ей всё ещё было ничего не видно. Но попала в объятия графа Цевета.
— Леди, вам не стоит это видеть. Эй! Проведите герцогиню наверх.
Конечно, даже несмотря на волнение и несомненно интересное зрелище, рядом с Фридой встали лакеи, подхватили под локотки. Фрида вырвалась.
— Я пока хозяйка в этом доме, — холодно отозвалась она. — И приказываю здесь я. Пропустите!
Граф то ли не нашёлся с ответом, то ли предпочёл промолчать. Фрида прошла вперёд — теперь перед ней расступились. Она остановилась у дверей и, вздрогнув, прижала ладони ко рту, давя крик.
На льду, словно прилегла отдохнуть, лежала Аннет. Кто-то порезал ей запястья, шею и нарисовал на лбу кровавую руну. Кровь замёрзла, и девушка, если бы не странная бледность, казалась спящей.
— Расходитесь, расходитесь, — говорил за спиной Фриды Цевет. — Это по нашей части. Джек, где тебя снова носит?
Фрида машинально обернулась и встретилась взглядом с полукровкой. Они оба понимали, что именно случилось со служанкой, и какой проводили здесь ритуал.
Джек опустил взгляд и прошёл к мёртвой девушке.
— Кажется, мы нашли орудие убийства вашего мужа, — довольно сказал Цевет. — А вы говорили, пожар.
Фрида сглотнула.
— Кто? — вырвалось у неё. — Я не…
— Леди, вам не нужно это видеть, — повторил Цевет. — Кто-нибудь да уведите же её! И объясните мне, почему до сих пор никто не заглядывал в этот проклятый подвал?
Почему он сам не заглянул в этот «проклятый подвал», когда осматривал замок и залез, безусловно в каждый угол, графа как будто не интересовало.
Джек что-то тихо сказал, граф громко переспросил:
— Что это значит? Не понимаю!
А Фриду подхватил на руки Ричард и понёс к лестнице. Замелькали украшенные резьбой деревянные панели, пейзаж — охота на оленя. Собаки бежали, дули в рожки охотники, загнанный зверь запрокинул голову и тоскливо смотрел на синее-синее небо.
Ричард отнёс её в спальню, что-то поискал в секретере, нашёл ларец, открыл, занялся кубком, водой и травами — её травами, для колдовства. Фрида смотрела и чувствовала себя куклой, которой больше ничто не важно, ничего не нужно.
Напиток был сладко-кислым, и Фрида выпила его весь, прежде чем в комнату постучался лорд Валентин. На Ричарда он посмотрел с подозрением и резко спросил, глянув на пустой кубок на подносе:
— Что вы дали моей дочери?
— Успокоительное, господин, — тихо ответил Ричард. — Леди нужно поспать.
Спорить лорд не стал. Засыпая, Фрида чувствовала его руку, сжимающую её пальцы.
— Фрида, дорогая, тебе нужно вернуться в столицу. Домой. Вернись к нам.
Что-то сказал Ричард, что-то про столичный особняк Виндзоров. Валентин поморщился — а больше Фрида ничего не видела.
На следующий день карета с беременной герцогиней вместе с её опекуном и отцом отправилась в столицу. Дорога была длинная и половину её Фрида провела на ещё одном зелье заботливого Ричарда, укрытая пледом и с подушкой в обнимку. Проснулась она ближе к вечеру, когда солнце уже низко висело над горизонтом, и порывами ветра гнуло чахлые придорожные деревца. С полей доносился сладко-пряный запах покоса и — верно откуда-то из ближайших садов — палых яблок. Фрида потёрла глаза и подняла голову. Ричард и Валентин сидели напротив и смотрели каждый в своё окно — очень сосредоточенно.
