— Я жду, граф, — гипнотизируя Валентина взглядом, как змея зайчонка, сказал Генрих.
Валентин дрогнул. Посторонился и тут же сказал:
— Ваше Величество, умоляю, моей дочери нужен покой…
— Какая трогательная забота для той, кто даже не является вашим ребёнком, — усмехнулся император, проходя мимо. — Позовите врача, если так волнуетесь, граф. В вашем доме должен быть кто-то из Академии.
Валентин осел на ступеньки. К нему бросились лакеи и дворецкий — а потом и к врачу. Не леди, так лорду он точно понадобится.
Однако у дверей в комнаты герцогини (дорогу Его Величеству показывал расторопный лакей, очень взволнованный подобной честью) императора ждала ещё одна преграда — Ричард.
— О, ну ради всех богов! — выдохнул император, увидев его. — Уйди. Немедленно!
Ричард равнодушно взглянул на него и не шелохнулся.
— Ты не слышал меня? — Император привык видеть Ричарда раболепствующим перед Эшем, а потому никогда не воспринимал его как человека. Кукла, тень. Ничтожество. — Дай мне пройти. Сейчас же!
Ричард поднял голову и спокойно ответил:
— Я слышу тебя, правитель людей. К моей госпоже ты не войдёшь.
Генрих опешил. Нет, правда, выходило так, словно сама дверь заговорила. Как эта… марионетка смеет, откуда у неё такой тон, такое упрямство? И потому всё, что смог сказать ошарашенный император, было:
— Ты спятил?
Ричард чуть скривил губы, обозначая усмешку.
— Ты не войдёшь. И ты можешь звать своих слуг, но они не войдут тоже. Все твои люди тебе не помогут.
— Спятил, — кивнул император и попытался взяться за дверную ручку. Его пальцы даже не коснулись двери — словно наткнулись на преграду, невидимую и непреодолимую. Генрих обомлел. Посмотрел на невозмутимого Ричарда.
— Твоя госпожа… это… сделала?
— Нет, я, — ответил Ричард, чем поверг императора в ещё большее изумление.
— Ты колдуешь?
Ричард промолчал.
Генрих потряс головой. И, словно отбросив эти мысли вместе с удивлением, поинтересовался:
— Что, так и будешь здесь стоять? Вечно?
— Если понадобится.
— Это абсурд, — пробормотал Генрих. — Абсурд… Как у тебя смелости хватает?!
Ричард улыбнулся.
— Ты не знаешь, что такое вечность, человек. И ты ничем не можешь меня напугать. По сравнению с властителями фейри ты ничтожен. Уходи, моя госпожа не желает тебя видеть. Никогда.
Замерший в тени лакей, всё это время незаметный (слуга и должен быть ненавязчив), издал тонкий смешной звук, прервав обрушившуюся было тишину.
— Или я спятил? — озадачился император и снова попытался толкнуть дверь. С тем же успехом.
Ричард не шелохнулся. Не шелохнулся и бледный до смерти лакей, безмолвный зритель этой странной сцены.
— Да вы с ума все походили в этом доме! — не выдержал император.
— Не нужно кричать, — сказал Ричард, когда эхо прокатилось по пустому коридору.
— Или что? Ты заколдуешь меня так, чтобы язык отнялся? — пошутил император. Потом посмотрел в лицо Ричарду и умолк.
— Если это потребуется, — ответил Ричард.
Неизвестно, чем бы этот «абсурд» кончился, если бы дверь всё-таки не открылась. Со стороны комнаты. На пороге появилась заспанная Фрида в халифатском роскошном халате поверх сорочки. По синему шёлку летели чудесные златокрылые птицы.
— В чём дело? — поинтересовалась она, жмурясь. И тут же: — Ричард, я же просила: заканчивайте с зельями. У меня в глазах темнеет — наверняка передозировка… — На этом месте леди всё-таки проморгалась, и её взгляд упал на императора. Фрида вздрогнула. И тихо поинтересовалась: — Я всё ещё сплю?
— Миледи, велите вашему слуге меня пропустить! — потребовал император.
Фрида посмотрела на Ричарда. Нахмурилась.
— А он не пускает?
Шагнула, наткнулась на ту же преграду, что и император только что.
— Ричард! Что это такое?!
— Госпожа, вы можете отдыхать, — спокойно сообщил Ричард. — Я не пущу к вам этого человека.
Теперь уже опешила Фрида.
— Что? Ричард, это же Его Величество!
— Он угрожает вам, — отозвался Ричард. — Заверяю вас, госпожа, он вас не тронет. Я ему не позволю.
— Он спятил, — кивнул император.
Фрида снова посмотрела на Ричарда.
— Похоже на то. Ричард, немедленно отойдите! И снимите эту преграду. Или, видят боги, я это сделаю! Вы желаете поединка?
Ричард вздохнул.
— Нет, госпожа. Как… как пожелаете. — И отошёл. — Но я буду рядом.
— Безусловно, — отозвалась Фрида. — Прошу, Ваше Величество. Хотя я несколько не одета, и это моя спальня, и мы нарушаем все возможные приличия.
— Приличия? К чему они нам? — усмехнулся император, перешагивая порог. — И не зовите, пожалуйста, служанок. Наш разговор не для чужих ушей.
Фрида, действительно собравшаяся было приказать привести экономку — угостить Его Величество чаем — вздохнула.
— Конечно, мой император.
Она посторонилась, и Его Величество зашёл. Дверь за ним закрылась. В комнате царил сумрак, лёгкий летний ветер трепал занавески раскрытого окна, танцевали тени от свечей, на трюмо шуршали какие-то бумаги, совершенно там неуместные. А на расправленной кровати развалилась огромная белая гончая, которая, завидев Фриду, принялась остервенело махать хвостом, взбивая пыль с покрывала.
— О, — выдохнул император.
— О, — сказала Фрида, изумлённо глядя на кровать.
Гончая зевнула, обнажив острые клыки, и облизнулась.
— Признаться, раньше я считал, что леди предпочитают болонок, — светским тоном заметил император, делая шаг к кровати. Гончая тут же подобралась и зарычала. — Но ваш выбор, конечно, намного практичнее.
Резко выдохнув, Фрида повернулась и толкнула дверь.
— Ричард! Что это?
В комнату заглянул камердинер.
— Оборотень, госпожа.
— Оборотень? — выдохнул император и осторожно отошёл к трюмо, подальше от кровати.
— Я вижу! Почему он на моей кровати? — Фрида прожигала Ричарда взглядом. — Я понимаю ваше желание меня защитить, но это уже чересчур!
Гончая, привстав с кровати, широко и радостно улыбнулась.
— Хоть бы лапы ему помыли, — добавила Фрида.
— Госпожа, заверяю, я не имею к этому никакого отношения. Очевидно, он затосковал в Виндзор-холле и прибежал за вами. Прикажете увести?
Фрида протянула руку к гончей. Собака немедленно соскочила с кровати и попыталась облизать пальцы леди. Та переложила руку гончей на загривок и подтолкнула собаку к Ричарду.
