Фрида нахмурилась. Болонка-оборотень морщил нос и безостановочно фырчал.
— Вы заставляете их работать?..
— Конечно, миледи. Видите, как их много. Правда, большинство здесь недавно — в рейде набрали. Но не держать ведь тут дармоедов! К тому же, работа отвлекает их от невесёлых мыслей. Мы, знаете, не скрываем, что их ждёт.
Фрида поёжилась. Она и раньше видела в Цевете циника, но сейчас его цинизм бил по больному. «И меня могли так же…» — подумала она и содрогнулась. Болонка у неё на руках тут же навострила ушки.
- Миледи, вам нехорошо?
Фрида покачала головой. Цевет снова предложил ей подняться подождать в его кабинете с чаем и пирожными, но тут уже привели полукровок. Фриде хватило одного взгляда, чтобы сердце сжалось: они все напоминали предупредительного и напуганного Джека, помощника Цевета и его ручного волшебника. Они также смотрели в пол и обречённо чего-то ждали. Молодые, лишь двое были Фриде ровесниками, остальным разве что восемнадцать… «Боги», — подумала герцогиня.
Граф Цевет был лаконичен.
— Вы свободны. Можете благодарить герцогиню Виндзор, она просила за вас императора. Родерик, отправьте их наверх, выдайте личные вещи, если они есть, и пусть уходят. Ограничители не забудьте.
— Ограничители? — повторила Фрида, гладя рычащую болонку.
— Чтоб не магичили, миледи. Родерик, и проследите…
— Не нужно ограничителей, — перебила Фрида.
Теперь на неё посмотрели — и полукровки (с робким интересом), и тот стражник Родерик (с изумлением). Цевет вздохнул.
— А об этом, миледи, в приказе ничего не было. Вы хотите, чтобы по империи разгуливали потенциальные колдуны.
— Но…
— Вот и император не хочет. Родерик, насчёт их личных дел…
Фриде пришлось замолчать — в приказе действительно ничего подобного не было, и она сомневалась, что император согласится с ней о полной и бесконтрольной свободе полукровок. На руках завозился оборотень, и Фрида, не выдержав, отдала его Ричарду.
— Граф, вы про компенсацию забыли, — сказала она, когда Цевет замолчал, а Родерик козырнул.
— Что? Какую компенсацию?
— За моральный ущерб. — Фрида обернулась. — Вы же за работу им, конечно, не платили.
Цевет покраснел.
— Миледи, вы…
— А вот это было в приказе.
Цевет сдержался. С трудом, но сдержался.
— Хорошо, пусть ещё в бухгалтерию зайдут. Шиллинга на каждого вполне хватит.
— В приказе была указана пожизненная пенсия. Пять тысяч фунтов в год.
Тут уж полукровки уставились на неё все — в священном ужасе, близком к восхищению.
— Сколько? — ахнул граф. — Зачем?..
— Император очень щедр, — улыбнулась Фрида.
— Вы тоже, госпожа, — заметил молчавший до этого Ричард. Болонку он, кстати, успокоил.
Фрида улыбнулась.
— На этом пока всё.
Позже уже у кареты, подписав необходимые бумаги, Фрида видела, как полукровки уходят — пока ещё группой, пока не разбредаясь кто куда. Молчаливой, всё ещё испуганной маленькой группой. Некоторые всё оглядывались на дворец, словно ждали, что оттуда по их души выбежит стража. И у каждого блестел тонкий железный браслет на левой руке.
Фрида смотрела, пыталась сопоставить это с весельем балов Лесного короля и думала, что она, быть может, даже видела некоторых из этих несчастных на «той стороне». А они — её, и возможно, они даже играли вместе в фейрийские игры или сидели рядом на турнире? В мире людей их и Фриду разделяла пропасть.
— Ричард, вы отправили сообщение Джеку?
— Да, госпожа. Но секретарь графа уточнил, что Джек вряд ли освободится до вечера.
— Чем же он таким занят?.. А, впрочем, неважно. Ричард, вы, надеюсь, ответили, что он может навестить меня и вечером, и что я буду ждать?
— Да, госпожа.
— Отлично.
Фрида кивнула и уже собралась встать на подножку кареты, когда сзади раздалось робкое:
— Миледи?
Фрида обернулась.
Они стояли перед ней, все десять, в шеренге, как и в подземелье. И снова прятали глаза, горбились. Фрида невольно подалась назад. Что им нужно?..
Опять зарычала болонка.
— Спасибо, миледи! — выпалил мальчишка лет восемнадцати, тот, что стоял ближе всех к Фриде. Наверное, самый шустрый из них.
Фрида вдруг очень ясно представила на их месте себя. А потом ещё яснее — мёртвого Грэгори. А он ведь был на их месте. Боги…
Она, никогда особой чувствительностью не отличавшаяся, прижала руку в чёрной перчатке ко рту и только так смогла сдержать всхлип.
— Госпожа очень устала, — сказал за неё Ричард. — Она благодарит вас, но нам нужно ехать.
Фриду вдруг обдало, как волной, нелогичной злостью: зачем он говорит за неё? Она что, кукла?
— Ричард, постойте, — голос звучал глухо, но и пусть. — Господа, если вдруг полиция снова заинтересуется вами… Требуйте перо, бумагу и пишите герцогине Виндзор.
— Спасибо, миледи, — ответили ей нестройным хором.
— Нам действительно нужно ехать, миледи, — напомнил Ричард. — Визитные часы заканчиваются.
Фрида выдавила улыбку — полукровки поклонились ей. И стояли потом, провожали её взглядами, такими же недоумёнными, какой был у Цевета, который спросил напоследок:
— Помилуйте, герцогиня, но вам-то это зачем? Благотворительность — это хорошо, но полукровки здесь, у нас, могут помочь империи магией.
«Что-то не очень-то они вам помогали», — подумала Фрида, вспомнив зал со станками.
— Вас бы заставили помогать империи магией, я бы посмотрела, что бы вы сказали.
— Леди, но как же можно нас сравнивать? Уж простите, но моё происхождение безупречно. А эти, мало того, что чернь, так ещё и ублюдки. Ох, простите, миледи! Бастарды. Готовые ведь преступники. А вы их на улицу отпускаете, да ещё и с пособием…
Фрида промолчала. Не могла же она сказать, что одним из этих преступников была бы и она. Просто её мать — леди, и весьма напористая. А так — сидела бы здесь Фрида, в подземелье, сирота, тачала бы туфли.
— Миледи? — напомнил о себе Ричард. — Дом графа Бальмора.
Фрида помотала головой, приходя в себя.
— Прекрасно. Надеюсь, граф не откажет нам в приёме и обеде. Есть хочу — умираю.
Ричард нахмурился.
— Госпожа, мне можно будет пообедать вместе со слугами?
— Нет, вы сядете за стол вместе с нами, — бросила Фрида, уже привычно. — Вы мой опекун, не забыли?
Ричард склонил голову.
