— Как прикажете, госпожа.
Фрида дождалась, пока он выйдет из кареты, откроет ей дверцу и поможет выйти. Больше всего сейчас хотелось домой, переодеться в халат, сесть с книжкой в саду или теплице да попивать шоколад.
Но Фрида вспоминала бледное лицо леди Бальмор, которая очень любит свою бедную дочь. Кроме Фриды никто ей не поможет — как и полукровкам.
— Если у меня есть возможность, я должна что-то сделать, — сказала она вслух, наверное, чтобы убедить саму себя.
— Конечно, госпожа.
Фрида бросила на Ричарда быстрый взгляд, вздохнула и, опираясь на его руку, взошла на крыльцо дома Бальморов.
* * *
Месяц идти не пришлось — Эш озверел уже на второй день и во время одной из отлучек старухи залез на гору, поймал громадную синюю птицу, магией пополам с человеческим матом (который, оказывается, отлично знал) объяснил ей, куда лететь. Птица отчаялась его сбросить — а потом на неё ещё и старуха свалилась.
— А я гадала, когда ты додумаешься? — Птице она нисколько не удивилась. Ещё и уселась так, словно всю жизнь летала.
— Могла бы и подсказать, — рыкнул Эш.
— То есть три круга вокруг нужной горы не были для тебя подсказкой? — фыркнула ведьма.
Эш обернулся, но старуха отмахнулась. Выглядела она не очень — вялая и словно ещё сильнее постаревшая.
— Ну, чего уставился? — пробурчала она. — Дыру протрёшь, рогатик.
— Ты… хорошо себя чувствуешь? — зачем-то спросил Эш.
— Будто тебя это волнует, — оскалилась ведьма. — Ну-ка помоги мне вперёд перебраться.
Эш-то думал, она собирается птице точное направление давать, потому и хочет сесть поближе к голове. Ха, наивный! Старуха уселась, прислонилась к его груди и захрапела. Эш сначала опешил от такой наглости, а потом долго взвешивал все за и против, думая, стоит ли старуху скинуть и не послать ли к демонам это загадочное Испытание?
Но тут оказалось, что они прилетели — и птица сбросила их обоих. Покрутилась, крича подслушанные у Эша ругательства, и улетела.
— Эк загнула! Ты научил? — Старуха резво вскочила. Наверное, хорошо выспалась.
Эш, не обращая внимания, перегнулся через немного-немало край земли. Внизу, как и положено, плыли облака и где-то далеко виднелась земля. Другая, настоящая. А эта, пронизанная волшебством, светилась на солнце каждой травинкой и каждым жучком сияла магией. Небо над ней, синее и безоблачное, опоясывали сразу три радуги, по которым с хохотом скатывались фейри. Феи играли в прятки в цветах яблонь, а где-то впереди лилась изящная музыка флейты.
— Пошли, рогатый, — поманила его старуха. — Красиво здесь, да всё ненастоящее. Пойдём, потом налюбуешься. Нас бал ждёт.
— Опять? — поморщился Эш.
— Что, прошлый тебе не понравился? — усмехнулась старуха. — А как же красивые полукровки? Скука смертная, а, надменный фейри?
— Я тебя там встретил, — процедил Эш и, обогнув ухмыляющуюся старуху, направился на звуки музыки.
Пары кружились под музыку мальчика-фейри с такими же мохнатыми, как у Эша ногами и аккуратными козьими рожками. В воздухе парили, танцуя феи, на земле — фейри. Как будто два бала, один над другим. Солнце сверкало на переливчатых платьях дам, загоралось на волшебной парче кавалеров. Эш пожалел, что не может выглядеть соответствующе. Одежде он предпочитал наготу, но рога бы обязательно натёр золотой пыльцой и украсил бубенцами. А без этого — какой бал?
— Потанцуй, милый, — сказала позади старуха и, прежде чем Эш успел огрызнуться, толкнула его к кружащимся парам.
Эш неуклюже ворвался в центр танца, и в пару ему тут же встала какая-то девица-человек. Эш заметил на ней плотный флер магии, поймал умоляющий взгляд — девчонку зачаровали, она наверняка танцевала и не могла остановиться.
Эш отвёл взгляд — подумаешь, человеческая девица! Сама пришла на «эту сторону», не иначе — это детей воруют, а не таких вот взрослых девочек. Дура, значит.
И даже когда услышал тихое, отчаянное «Помогите!» закружил её вслед за другими парами. «Пожалуйста», — плакала девочка, неуклюжая и уставшая. Ужасная партнёрша.
— Чего ради? — хмыкнул Эш и прижал к себе крепче.
А девочка вдруг распахнула глаза:
— Герцог Виндзор! Это же вы! Вы…
Эш нахмурился.
— Я тебя не понимаю.
— Вы же умерли, герцог, — зачастила девица и испачканной в крови пяткой чуть не наступила Эшу на ногу, выделывая очередное па. — Ваша жена, леди Фрида…
Эш резко выдохнул.
— Ты её знаешь, человек?
Боги, если эта Фрида такая же дура, как эта вот… Ужас. Лучше вообще ничего не вспоминать. Да, и вдруг такая же уродина? Какой фейри соблазнился этой заплаканной мордашкой?
— Мы не были представлены, — пробормотала девчонка, не прекращая танец.
Эш встряхнул её.
— Слушай, человек. Увидишь эту Фриду — скажи, пусть оставит меня в покое. Поняла?
Танец изменился, и девчонку буквально вырвал у Эша другой фейри. А вместо неё встала старуха. Теперь она не улыбалась.
— Дурак ты, рогатый.
— Что я здесь делаю?
— Угадай. У тебя же что-то здесь, — старуха потянулась и постучала Эша по виску до того, как фейри успел увернуться, — есть? Времени у тебя до полуночи.
— Я не понимаю!
— Ну ещё бы.
— Откуда мне знать, что делать, если никто ничего не говорит!
— Сам догадаешься, красавчик. А пока — прощай. К полуночи приду посмотреть, как ты тут. Не скучай, милый.
Старуха исчезла, а в пару к Эшу встала какая-то лесная фейри. Она призывно улыбалась, а Эш хмурился. Загадки он раньше любил, но одно дело играть с человеком, и другое дело самому стать жертвой.
Когда он рыкнул от досады, фейри попыталась его поцеловать. Эшу отчего-то стало противно, он увернулся — и пары снова сменились. Другая фейри улыбалась Эшу, а танец всё длился и длился. Бесконечно…
Глава 9
Исчезла краска с нежных губ,
Пропал румянец алый.
Три дня недвижная, как труп,
Красавица лежала.
«Верный сокол», шотландская народная баллада,
Перевод С. Я. Маршака
Фрида была почти готова услышать: «Графиня не принимает», — и не была уверена, что не оставит тогда свою карточку да не отправится с чистой душой домой. Она попыталась, но как помочь тому, кто этого не желает?
Но дворецкий ничего такого не сказал. Он поклонился и ей, и Ричарду, назвал последнего «милорд» (болонка на руках бывшего камердинера насмешливо тявкнула), забрал у Дикона шляпу, плащ, накидку Фриды и предложил следовать за ним. Фрида, подняв вуаль, так и поступила. Она не оглядывалась — Ричард, конечно же, шёл следом. Пыхтел и посапывал, недовольно морща от незнакомых запахов нос, оборотень.
