— Матушка, может быть он снова?.. — начала было Фрида. Если Уилли всё-таки удалось добиться приключений, найти его будет непросто, но возможно. Стоит пожаловаться императору… Она же его будущая жена, он не захочет, чтобы с её младшим братом случилось что-то… что потом точно попадёт в газеты. Да и вообще не захочет, Генрих стал теперь на диво предупредительным.
— Я тоже сначала так подумала, — кивнула леди Уайтхилл. — Но на его подушке я нашла это. — Она подала Фриде букетик цветов, совсем свежих, словно только что собранных. Серебристые звёздочки со сверкающей, солнечной сердцевиной. «Принцессины слёзы» — эти цветы росли на «той стороне», их любили фейри.
Фрида почувствовала, что тошнота возвращается. Сердце забилось в груди пойманной птичкой.
— Нет…
— На источниках, где мы отдыхали, я слышала похожие истории, — продолжала леди. — И когда это случилось…
— Когда это случилось? — быстро повторила Фрида.
— Три дня назад.
— Мама, почему вы сразу мне не написали?!
— Я не хотела, чтобы ты знала, — спокойно ответила леди. — В твоём положении волноваться вредно.
— Тогда я хоть как-то могла помочь! — в отчаянии прошептала Фрида.
— Полагаю, дорогая, ты и сейчас можешь обратиться к графу Цевету и попросить его сделать наше расследование приоритетным, — холодно откликнулась леди. — Потому что меня не пустили дальше приёмной. Граф нынче весьма популярен, особенно после того, как у герцога Заллесского пропал единственный наследник. Между прочим, на его подушке тоже нашли такой букетик.
Фрида закрыла глаза. Боги, но почему сейчас?..
— Да, матушка. Я так и сделаю. Вы останетесь на ночь?
— Я нужна моей семье, — ответила леди, вставая. И не терпящим возражения голосом добавила: — Я очень рассчитываю на тебя, Фрида.
— Да, мама.
Когда за леди закрылась дверь гостиной, Фрида встретилась взглядом с Ричардом — тот встал из-за стола сразу, как только мать Фриды пришла, и всё это время стоял в тени, как обычно незаметный.
— Ричард…
— Да, госпожа. Я напишу графу.
— Мы же оба знаем, что он ничем не поможет!
Ричард помолчал. Фрида, кусая губы, отчаянно жмурилась. Ей очень хотелось представить, что это просто кошмарный сон…
— Полукровки вам обязаны, госпожа, быть может, они…
— И они тоже! Как найти украденного ребёнка во всей Волшебной стране! Только родственник мог бы! Или чудо! Или тот, кто украл, сам его вернёт! Боги, Ричард, я должна…
— Вас не пускают на «ту сторону», госпожа.
Фрида сцепила дрожащие пальцы в «замок».
— Я могла бы станцевать…
— Госпожа, вы помните, что сказал врач? Вы потеряете ребёнка.
Фрида, и так бледная, побелела ещё сильнее.
— Тогда готовьте карету, мы едем в Виндзор-холл.
— Госпожа, зачем?..
— Буду молить отца пустить меня, — пробормотала Фрида. — А что ещё мне остаётся? Боги, Уильям! Он ведь ещё совсем ребёнок…
* * *
Страна Огня встретила Эша предгрозовым затишьем. Пламя бурлило, как вода в котле, по небу неслись тучи, завывал в скалах ветер, и фейри сторонились своего короля. По пути ему попались только низшие, и те с визгом бросались прочь. Впрочем, и Эш не склонен был общаться с подданными. Он ворвался во дворец и снова обежал его весь, пугая слуг-людей и низших. Ничего нового он не нашёл.
К вечеру, когда солнце, почти невидимое за тучами, скатилось к горизонту, Эш выдохся. Он вырвался на балкон — один из многих, которыми был украшен вырезанный в скале дворец — перегнулся через перила и закричал:
— Что мне делать?!
Огонь, конечно же, не ответил. Эш подождал немного, потом свесил руки и представил, как летит вниз. Он уже летел сегодня — в реку с обрыва. Она пересохла, когда он даже не начал тонуть. А потом, стоило ему выбраться на берег, потекла снова…
«Что мне делать?» — мысленно повторил Эш. Раньше хотя бы та мерзкая старуха говорила, куда идти, но сейчас она что-то не спешила появиться. Ей же лучше, Эш бы её в пламя бросил — живо перестала бы загадками говорить!
Что же делать, что, что?..
Эш закрыл глаза и попытался успокоиться. Толку злиться нет — он поджёг сегодня всё, что горело, но это ничем ему не помогло. Что он в прошлый раз сделал не так? Почему его не пустили к той полукровке, почему?!
Зарычав, Эш невольно почесал ожог на груди — там, где висел железный амулет. И вздрогнул. Раньше этого ожога не было…
Амулет, ненормально горячий, висел на цепочке очень странно. А точнее, он дёргался, словно звал куда-то в сторону дворца. Эш хмыкнул, поправил его. Амулет снова дёрнулся и, что хуже, обжёг фейри руку. Эш подавил желание сорвать его и бросить в пламя — глупо, ведь в прошлый раз эта подвеска спасла ему жизнь. А что если?.. Действительно, почему нет?
Медленно, нерешительно Эш выпрямился, повернулся и направился в ту сторону, куда «звал», то есть дёргался амулет.
В коридорах дворца было пусто — слуги прятались, по всей стране разнеслась весть, что король гневается. Правильно, пусть не попадаются ему на глаза, не то хуже будет!
А амулет всё вёл — налево… прямо… вниз по коридору… направо… и снова налево… Пока Эш не замер перед лестницей, так хорошо спрятанной в тени, что он каждый раз, когда пробегал мимо, её не замечал. Но сейчас амулет в его руке ткнул туда а, когда Эш вышел на площадку, потянул вниз.
Лестница была, как и всё здесь, выточена из чёрного камня, узкая, неудобная — ступеньки разной высоты. Эш спускался осторожно, держась за перила. Собрал всю паутину и парочку пауков — убирать здесь как будто никто и не думал. Воздух был спёртый, пыльный, щекотал ноздри. Эш морщился — очень хотелось чихнуть.
А потом, на очередном витке до него донеслись тихие всхлипы. «Привидения!» — тут же подумал Эш и удивился. Откуда здесь взяться призракам? Они любят тёмные места (ну да, тут и правда сумрачно), но холодные и обязательно с тонкой гранью с миром людей. Во дворце Огненного короля им не место.
Это действительно были не призраки — внизу, в камерах за каменными решётками сидели человеческие дети. Много, больше десятка. В воздухе витал кисловатый привкус страха.
Эш замер в тени на последней ступеньке. Амулет наконец-то успокоился, и фейри повесил его обратно на шею. Эти клетки и дети… Что-то ему это напоминало, что-то очень яркое, очень… Эш не мог понять, что, но ощущение усилилось, когда он, тихо цокая копытами, пошёл мимо клеток.
Дети притихли. Они боялись его, он ясно это чуял. Ещё бы, они были совсем малыши. Самому младшему Эш дал бы пять, не больше, а старшему — тринадцать. Все в дорогих костюмчиках, но испачканных землёй, сажей и кое-где украшенных ожогами. Чумазые заплаканные лица поплыли у Эша перед глазами. Что же это — почему это кажется важным? И… неправильным?
