— Простите, миледи, но вы же — просто — там — посидите! — чеканя слова, простонал он. — Это не сложно, герцогиня! Это куда легче, чем махать этой… палкой! Я клянусь, вам ничего не грозит!
— Ваши клятвы — пустой звук. — Фрида снова отмахнулась дрыном: Досон попытался зайти слева. — Несколько дней назад вы клялись, что любите меня.
— Я вас люблю!
Фрида фыркнула.
— Всё, что угодно, только сядьте вы на этот проклятый хворост! — продолжал Досон.
— Вот сами и садитесь.
— Миледи, здесь сейчас будут огненные фейри. Вам наверняка известно, как они обожают играть с людьми. Вы хотите, чтобы я попросил их помочь?
Фрида ухмыльнулась. Огненные? Помочь? Посмотреть они точно не откажутся, а вот помогать человеку из принципа не станут.
— Просите. — И вытащила из корсажа железный кинжал. — Уверяю вас, милорд, у меня есть ещё, и я умею ими пользоваться.
— Против рыцарей-фейри? Вы с ума сошли?
«Рыцарей? — озадаченно подумала Фрида. — Как ему удалось вызвать сюда рыцарей? Духов, низших — ладно, но рыцари так просто к человеку не придут. Что он им предложил?» Тут она вспомнила все эти странные пожары и смерти в столице, да ещё откровенно фейрийские пакости в семьях аристократов, и у неё забрезжила догадка.
— Миледи…
Фрида раздражённо огрела Досона дрыном во второй раз.
— Да что же вы делаете! — вскричал барон, отшатываясь и поднимая руки. — Дайте мне хотя бы всё объяснить!
— Объясняйте. И не двигайтесь.
— Хорошо, но, может быть, вы всё-таки сядете на хворост?
— Милорд, вы в своём уме? — не выдержала Фрида. — Я ведьма, а вы просите, чтобы я села на вязанку хвороста со связанными руками и кляпом во рту? Может, мне ещё и загореться самостоятельно для вашего удовольствия?
Досон умоляюще сложил ладони.
— Это же всего лишь для вида…
«Нашёл дуру», — подумала Фрида.
— Я вам не верю.
Досон поднял взгляд к небу, вздохнул, отошёл к ближайшему дереву и привалился спиной к стволу. Фрида внимательно следила за ним.
— Хорошо, миледи. Время ещё есть… Я отвечу на три любых вопроса, а потом вы сядете на хворост. Согласны?
— На все мои вопросы, а потом я подумаю, — парировала Фрида.
— Миледи, вы не в том положении, чтобы торговаться!
Фрида взмахнула дрыном.
— Нет, милорд. Это вы не в том положении.
— Леди Фрида, вы же скоро устанете…
— Ха!
Фрида поставила дрын рядом с собой вертикально, как копьё.
— Учтите, сэр, у меня хорошая реакция, и я за вами слежу. Если не хотите отправить меня обратно в столицу, то хоть объясните, зачем я здесь. Рассказывайте!
Досон вздохнул. Вытащил из кармана платок с вышитым гербом своего рода, вытер им лицо и — осторожно — шею, на которой наливались два огромных синяка. Тишина опустилась снова, сонная, вечерняя. Ни ветка, ни травинка, ни даже вода в озере не шевелились. Разве что с успевшего «искупаться» Досона капало.
— Это какой-то кошмар, — выдохнул, наконец, барон. — Всё должно было случиться не так!
Фрида тоже должна была сейчас танцевать на балу. Но, положа руку на сердце, здесь ей нравилось больше. Этого негодяя, барона, хоть дрыном садануть можно, а вот с императором так нельзя…
— Вы что, всегда с собой ножи носите? — тоном «ты правда настолько чокнутая?» поинтересовался вдруг Досон.
— Ну что вы, милорд, — усмехнулась Фрида. — Только с тех пор, как моего мужа убили огненные фейри. И, если позволите, предполагалось, что вы будете отвечать на мои вопросы.
— Задавайте, — убито отозвался Досон.
Фрида опёрлась на дрын. Барон был прав, она устала. Она не спала всю прошлую ночь, сегодня думала, что убила ребёнка, перенеслась в мгновение ока из столицы куда-то в лес, и теперь у неё кружилась голова, и то и дело подкатывала к горлу тошнота. Но терпеливо позволять Досону играть с собой, как с куклой, Фрида не собиралась.
- Прекрасно. Что я здесь делаю?
— Очевидно, сходите с ума, — огрызнулся Досон, выразительно посмотрев на дрын.
Фрида прищурилась.
— Барон, вы говорите сейчас с беременной и вооружённой женщиной. А уж если вспомнить, сколько острых частей в моём корсете и кринолине, которые я могла бы в вас воткнуть, я бы на вашем месте выбирала слова.
— Вы точно сумасшедшая, — пробормотал Досон. — Бездна и все демоны, почему из всех именно вы?!
— Вот именно это я и хотела бы узнать, — вторила ему Фрида.
Досон зло уставился на неё. Пожалуй, барон в вечернем наряде, с иголочки, смотрелся на берегу лесного озера ничуть не менее странно, чем леди в домашнем синем платье с дрыном в руках.
— Вы дочь Лесного короля, — сказал, наконец, Досон.
Фрида изогнула бровь.
— И что?
— Он дорожит вами.
Фрида усмехнулась.
— Неужели?
— Вся Волшебная страна это знает, — продолжал барон, глядя на воду в озере. — Вы отмечены редким даром, вы уникальны — Лесной король сделает для вас всё.
Фриде очень хотелось смеяться.
— Я бы не стала это проверять, милорд. Но я поняла: вам что-то нужно от Лесного короля. Что?
Досон снова посмотрел на Фриду, и теперь в его взгляде сквозила тоска.
— Я хочу, — медленно произнёс он, — чтобы меня забрали туда, где царит счастье круглый год. Забрали снова. Я не могу. Тут. Больше жить.
Фрида непонимающе нахмурилась.
— Куда забрали, милорд?
— Конечно, в Волшебную страну, глупая ты женщина! — взорвался вдруг барон. — Побывав там, неужели кто-то согласится жить… здесь? В этой… серости, в этой грязи, в этом ужасе?! Как вы можете?
Он замолчал и с ненавистью оглянулся вокруг. А Фрида ошеломлённо выдохнула:
— Вас… Вас в детстве украли фейри?
— Украли! — саркастично повторил барон. — Я сам за ними пошёл. Фрида, вы же там были, вы же должны понимать! Там, где нет тревог, где танцуют прекрасные дамы и господа, играют феи, где даже трава поёт, а деревья разговаривают! Оттуда меня вышвырнули, когда мне исполнилось пятнадцать, и я хочу обратно! Я не могу есть человеческую еду — она похожа на пепел. Я не могу спать здесь, в этих домах-клетках, я не могу забыть чудесную мелодию — она постоянно снится мне, она манит обратно… В этом мире, Фрида, столько горя — здесь нельзя жить. Нет другой дороги, кроме как в Волшебную страну.
Фрида ошеломлённо смотрела на него.
— Тимоти, вы понимаете, что человек не может жить на «той стороне»? Он заблудится в тумане и растает в нём. Вы этого хотите?
