Я спотыкаюсь о небольшой порожек. И точно бы грохнулась на пол, но Назарет успевает подхватить меня.
— Осторожнее, тут приступка… Строители просчитались, а я вовремя не заметил.
— Их подвесили за ноги или заставили есть землю? — ляпаю я, не подумав. И ругаю себя последними словами.
«Кто тебя за язык дергал, чучундра?!»
— Что? — удивленно переспрашивает Назарет и, скупо улыбнувшись, идет вперед. — А… нет, ушли живые и здоровые. Но за недоделки я с них взыскал…
Я бессмысленно пялюсь на накачанный крепкий зад, на широкие плечи и мускулистые длинные ноги. Да и во всей фигуре Назарета сквозит что-то кошачье. Такая офигенная ленивая грация хищника.
«Перестань пялиться, — твержу себе. — Он от твоего Шмелева далеко не ушел. Такой же козел. Наверняка выгнал Жанку из дома. Сама бы она ни за что своего ребенка не бросила!»
— Не суди по себе, — вторгается в мои размышления внутренний голос. — Твоя сестра врет, как дышит. Брала с тебя половину квартирной платы и ни словом не обмолвилась, что живет в квартире Назарета. А ты, жаба лопоухая, отдавала десятку ни за что, ни про что! Одно слово — лохушка!
— Здесь у нас домашний кинотеатр и гостиная, — машет в сторону каких-то комнат Назарет. — Но, наверное, Марк не оставит вам время для просмотра фильмов…
— По этой лестнице можно спуститься в зимний сад, — после минутной паузы говорит он и протягивает мне руку. — Не оступитесь…
— А туда обязательно спускаться? — мяукаю я слабым голосом.
— Как хотите, — пожимает плечами Назаров. — Прежняя нянька там с Марком гуляла в сильный мороз. Я подумал, что стоит и вам показать заранее…
— Не самая лучшая идея, — бурчу я, стараясь отвлечься от глупых подозрений и страхов.
— Это еще почему? — вскидывает черную бровь Назаров.
— В зимних садах обычно большая влажность, — тараторю я, вспоминая оранжерею в доме мужа. — Плюс садовники опрыскивают растения. Все эти химикаты испаряются в воздух и никуда не деваются. А маленькому ребенку вредно дышать этой дрянью.
— Разумно, — кивает Назарет. — И что вы предлагаете? — спрашивает серьезно, но руку мою из своей не выпускает.
— Лучше гулять на свежем воздухе, — замечаю я, осторожно доставая ладошку из лапищи Назарета. Он снова усмехается. Смотрит внимательно и бросает неторопливо.
— А если дождь или снег?
— Придется поставить коляску под навесом…
— Согласен, — бурчит Назарет, засовывая руки в карманы защитного цвета штанов. И становится похож на шпану. Да еще эта майка, обтягивающая торс, добавляет сходства с хулиганьем.
«Гоп-стоп, мы подошли из-за угла!»
Но тонкие пальцы, скользящие по кованым перилам, явно после свежего маникюра. И холеная самодовольная морда говорит, что я ошибаюсь.
Сергей Юрьевич Назаров — известный меценат и коммерсант. Он богат и влиятелен. И если верить моей сестре, давным-давно скупил всю недвижимость в округе.
— На первом этаже кухня, столовая, библиотека и хозяйственные помещения. А в цокольном — спортивный зал и бассейн.
— А мне Марк Сергеевич позволит им иногда пользоваться? — спрашиваю, набравшись наглости.
Назаров поднимает на меня изумленное лицо и весело хохочет.
— Мы с ним обсудим.
1
Линара
Шестью месяцами ранее
— Да, спасибо! Спасибо! Какое ЭКО? Мы сами справимся! — радостно восклицает муж, разговаривая по телефону. Закончив беседу, обводит довольным взглядом столовую, где завтракает вся семья, и, откинувшись на высокую спинку стула, заявляет непререкаемым тоном.
— Анализы хорошие, Аполлинария! Молодец, поздравляю. Теперь нам нужно подумать о наследнике.
Подавив приступ ярости, киваю. Ненавижу, когда меня зовут полным именем, и всегда прошу сокращать до Полины. Но мой муж упорно называет меня Аполлинарией.
Муж.
Будто со стороны смотрю на мужчину, сидящего напротив, и цепенею от ужаса.
«Это все твое!» — насмешничает внутренний голос.
Федор Ильич Шмелев — фактический владелец ФИШТ-банка и нескольких заводов — для своих шестидесяти трех выглядит великолепно. У него хорошая фигура — сказываются занятия в спортзале. Отличная шевелюра русых волос — не обошлось без окрашивания и разных масок в салоне. На лице никаких морщин — ботокс и другие укольчики исправно колет личный косметолог. На тонких холеных пальцах мужа переливаются перстни с сапфиром и бриллиантами. А бриллиантовая булавка в синем галстуке от Бриони и золотой Ролекс лишний раз подтверждают статус моего муженька.
Тонкий парфюм обволакивает столовую и мешает мне сосредоточиться на завтраке. Кажется, вся еда провонялась им. И собственным запахом Федора, конечно.
«Какими духами ни облейся, моложе не станешь, — думаю я, снова ругая себя за малодушие. Зачем послушала родственников и вышла замуж за старика? Кем стала в его руках? Послушной игрушкой. Посторонним людям Шмелев может показаться добродушным интеллигентом. Он цитирует наизусть Бродского и Мандельштама, может с ученым видом порассуждать про бозон Хиггса и об экономике в стране и в мире. Зато когда мы остаемся одни, весь интеллект мужа испаряется напрочь, а на смену ему приходят самые низменные инстинкты. За закрытыми дверями мой муж не воздержан в еде и в сексе. А еще дикое, почти деспотичное желание власти распространяется не только на сотрудников его многочисленных предприятий, но и на меня. Прислуга и домочадцы ловят каждое его слово и со всех ног несутся исполнять. И если на других муж может наорать или лишить премии, то меня в случае непослушания ждет другая участь. Пощечина или ремень. Все зависит от тяжести проступка. Вся моя жизнь в одночасье попала под пристальный контроль Шмелева. Если я обращаюсь за медицинской помощью, то врачи докладывают ему о моем состоянии здоровья. Вот сегодня позвонила гинеколог и доложила результаты моих анализов. Из близкого когда-то окружения мне разрешено общаться только с родителями и сестрой. Остальные люди — подруги и родственники — как-то сами собой рассосались.
Я слушаю Федора и киваю, соглашаясь с каждым его словом. Муж довольно разглагольствует о нашем будущем, детях и моей предстоящей беременности.
— Гормональный фон отличный, теперь нам нужно забеременеть, котенок, — улыбаясь, замечает он. — А для начала вытащить из тебя спираль. И можно сразу приступать к зачатию. Уверен, у нас все получится. Я сегодня же свяжусь с Варфоломеем, пусть высчитает благоприятные дни для зачатия. Насколько я помню, судя по твоей натальной карте, сейчас самое благоприятное время. Марина, — обращается он к сестре, сидящей за столом между нами, — брось все свои дурацкие делишки и сразу после завтрака поезжай с моей женой к Татьяне Николаевне. Она сейчас звонила. Пусть вытащит спираль. А я смотаюсь в Цюрих на недельку. Вернусь и приступим.
