— Кто тебя вез в больницу, когда госпитализировали Линару? Ты же отдельно ехала, и как возвращалась обратно?
— Меня Юрочка подвез, — тут же рапортует маман и, тяжело вздохнув, заявляет. — Только не вздумай нанимать няньку Марку. До приезда Линарочки я с ним справлюсь. Ты же вернешь ее, правда?
— Да, я сказал, — рыкаю я. И, достав из портфеля, валяющегося на заднем сиденье, ручку и блокнот, рисую от руки кривую, кажущуюся мне дорогой жизни. И смерти. Обвожу несколько станций.
— Наша цель — Липки. Но еще Насоново и Шелбачек. Начнем с Насоново. К моим матери и сыну приставь круглосуточную охрану. Двух проверенных ребят хватит. Изотова отправь пока в казино. Пусть там послоняется. И телефон его сразу возьми на прослушку, Трофим, — даю указания, обретая прежнюю уверенность.
— А он что, дурак — с личного звонить? — усмехается старый друг. — Небось, у жены возьмет трубку или еще у кого…
— Значит, лиши его этой возможности, — рявкаю раздраженно… Пусть кассу охраняет. Я туда запретил с личными вещами соваться. Заодно пусть его сумку обыщут.
— Может, сразу закрыть в подвале? — бубнит Трофим, всем своим видом показывая, как ему не нравится мой тон.
— Рано еще, — отмахиваюсь я. — Пусть старый пень пребывает в уверенности, что держит все под контролем.
— А откуда инфа про стукача? — морщится Трофим. И в разговор тут же влезает Ступа.
— Небось, Дункан с Тавридой сообщили…
— Тю! — выдыхает мой безопасник. — Нашел, кому верить! Им же только дай нас перессорить!
— Мы тут ни при чем, — цежу я сквозь зубы. — Я никого из вас не подозреваю. Это понятно?
— Мы знаем, — усмехается Ступа. — Всю жизнь вместе.
— Не боись, Назарет, прорвемся, — бубнит Трофим.
А я перевожу взгляд на Ступу, потом снова на Трофима.
— Едем втроем. Подкрепление брать некогда. И я мало кому доверяю сейчас. И это… пацаны, поклянитесь… Если меня грохнут во время операции, — добавляю спокойно, но совершенно серьезно, — то Линару все равно нужно освободить и привезти в мой дом. Это понятно?
Вглядываюсь в хмурые лица друзей. Давлю каждого взглядом.
— Братаны, — окликаю строго. — Я на вас надеюсь. Поклянитесь, что исполните все в точности.
— Да ты никак помирать собрался? — обалдело ухает Ступа.
— Мои жена и ребенок в заложниках. И ты думаешь, я погулять вышел? — рыкаю я и уже собираюсь добавить пару ласковых, когда у меня в кармане дребезжит сотовый.
— Я тут поговорил кое с кем, — довольно хмыкает Игорь. — Помнишь, мужик с нами в бане парился? Так он тебе помощника выписал. Серьезный тип. Куда ехать, говори?
— В аэроклуб, — на автомате бросаю я и добавляю с сомнением. — Ты думаешь, одного бойца хватит?
— Знаю, — отрывисто бросает Игорь. — Ладно, брат. Удачи тебе. Людвига с Иоганном посылай куда подальше.
— Сейчас не до них, — соглашаюсь я с улыбкой. А через полчаса к моему вертолету подходит высокий поджарый мужик. Боевая и строевая подготовка на морде лица написаны.
— Саня Ворон, — здоровается он по-приятельски. — Доверенное лицо Иван Иваныча.
— А звание? — улыбаюсь я, протягивая руку.
— Майор, — кивает он. — Вводи в курс дела, Сергей.
И, выслушав мой суперплан, мотает головой.
— Нет, так не пойдет. Мы должны быть уверены в наилучшем исходе. Берите за жабры этого карася. Нужно с его телефона передать залипуху. И под усиленную охрану его до нашего возвращения.
— Телефон Изотова уже изъяли, сейчас проверяют, — радостно сообщает Трофим и спрашивает с опаской. — Вертушку ты поведешь, Назарет?
— Ну да, — пожимаю плечами. — У нас есть еще пилот?
— Предположим, — усмехается Саня. — За штурвал сяду я. Больше практики, — заявляет он категорично.
А я и не против.
— Да, это Юра, — морщится Трофим и смачно сплевывает на взлетную полосу. — Вон, пацаны сканы переписки в ватсапе прислали. Этот урод слил твою милую, Серый…
— Хорошо, — киваю, ощерившись. — Пусть теперь сдаст пароли ватсапа. Я сам со Шмелевым попереписываюсь.
И когда вертолет, ведомый нашим новым знакомым, поднимается в воздух, набираю первое сообщение
«Планируют перестрять вас в Насоново».
«Сколько человек?» — тут же приходит ответ.
«Неизвестно. Не моя компетенция», — печатаю лихо.
«Отлично. Сейчас кину на карту. Вам нужно заехать к Дуньке и взять пакет. Положите, куда дотянетесь».
«ОК. Пакет только один?» — набираю, догадываясь, какая мне уготована подстава.
«Больше слишком накладно. Мы с папой не так богаты».
— Значит, Дункан в деле, — ощерившись, замечаю я. И, вглядевшись в верхушки деревьев, скользящие прямо под боротом, молюсь всем святым о помощи. Без высших сил мне точно не справиться.
Перевожу взгляд на заднее сиденье, где, прижавшись друг к другу, сидят мои отважные бойцы и, криво усмехнувшись, кричу во все горло.
— Погуляем, девочки?!
Уже на подлете к Насоново звоню местным пацанам. Прошу дать машину покататься. Желательно, черный Рэндж, как у меня.
— Почему именно эта модель? На других не привык? — подначивает меня Саня, когда, приземлившись в Насоново, мы спешим точно к такой же, как у меня, тачке.
— В нашем захолустье таких машин почти нет, — морщусь я и, поздоровавшись с водителем, крепким пожилым мужиком, сажусь на заднее сиденье. — По возможности припаркуйте автомобиль поближе к первому перрону…
— Глупости, Назарет, — бубнит Трофим, плюхаясь рядом с водителем. — Она может не увидеть. Поезд подадут на другой путь.
— Заткнись, — рыкаю незлобиво.
А выбежав на перрон, судорожно ищу глазами седьмой вагон.
Второе купе в мягком вагоне должно быть ближе к середине поезда. Только бы окна купе выходили на перрон! Кажется, так и есть. В первом же окне замечаю Людмилу, ту самую акушерку, что принимала Марка.
«А ты молодец, девочка, не растерялась, — усмехнувшись, обращаюсь к жене. Вижу в четвертом окне Лиру Амани и еще какую-то бабу. И наконец замечаю во втором мою любимую. Смотрю на нее, не отрываясь.
К чертям собачьим все планы! Сейчас ворвусь в вагон. Набью морды Шмелевым и, подхватив на руки Линару, рысью метнусь обратно в тачку. Пацаны прикроют.
— Ваши документы, — слышится над ухом. Патруль, чтоб его! Протягиваю паспорт худенькому полицейскому. Смешному и лопоухому. Но со строгим взглядом. С таким не пошутишь и не уговоришь. Да и не надо.
Гляжу на Линару во все глаза. И пока полицейские внимательно разглядывают мой паспорт, поднимаю руку, показывая браслет. И вижу, как в ответ к мутному окну прижимается тонкая женская рука. Самого браслета я, естественно, разглядеть не могу. Но точно знаю, что он там есть. А это значит, моя жена ни с чем не смирилась. Ждет, когда я за ней приду.
