— Волк, кажется, — тихо блеет Трофим. — Твою мать… лишь бы сытый.
— Пока будет Шмелевым закусывать, мы сбежим, — шепчу еле слышно. И на всякий случай сдергиваю с плеча «Сайгу».
— Стой, — бросает Трофим. — Это же Рорк. Вчера соседи звонили. Сбежал он у них.
— Точно, Рорк, — усмехаюсь я. И опустив «Сайгу», наблюдаю за реакцией Шмелева. Хочется его припугнуть хорошенько. Пусть знает, как к нам в леса соваться. Встречу с «волком» он никогда не забудет. Да и не отличишь, если не знать. Рорк — волкособ. Помесь собаки и волка. Хотя с виду — вылитый санитар леса.
— Не подходи!
Крик Шмелева разрезает утреннюю благодать.
— Не подходи! — слышится снова, когда крупное животное с серой шерстью и желтыми глазами, скалясь, наступает на моего врага.
— Уйди, собака! — орет Федор Ильич и как дурак машет руками.
— Это волк, — бросаю я и добавляю с усмешкой. — Сейчас он вас загрызет.
— Стреляй, Сереженька! — верещит тот. — Спаси меня! Я тебе все отдам! Банк, жену! Бери все, что хочешь…
— Не хочу, — улыбаюсь гадко. — Мне для вас даже патрона жалко. А схомячит вас зверье в лесу, мне и так все достанется.
— Ты… ты! — взвивается Шмелев и, неожиданно развернувшись, бежит через сухостой вниз.
Перед настоящим волком у него не было б ни шанса. Вот только у Рорка нет желания перегрызть горло забредшему в лес горожанину и сожрать его.
Умный пес. Никогда без нужды не кинется. Им сейчас движет интерес. Кто это тут чужой шарится?
Но как глупый щенок, Рорк пускается следом. Еще и рычит, зараза!
А мы с Трофимом ржем в голос и неспешно поднимаемся на холм. Оттуда хорошо виден склон, по которому вниз несется Шмелев. А за ним поспевает Рорк. Чуть ли не дышит в спину.
Громким свистом останавливаю собаку. Не фиг ему среди сухостоя бегать. Нужно срочно отвести к хозяевам. Пусть обработают шерсть. Иначе потеряют такого классного пса.
— Иди сюда, — зову поселковую собаку баскервиллей. Тот замирает на месте, пытаясь понять, кто его позвал по имени.
— Пойдем к Коле и Вале, — объясняю псу, делая шаг навстречу. Он меня знает. Должен учуять запах и подбежать. Рорк тут же откликается на знакомые имена и радостно трусит ко мне.
А Шмелев с другой стороны ручья радостно орет мне.
— Ты дурак, Назаров! Такой возможностью не воспользовался! Пусть тебя волк съест!
Не отвечаю. Да и зачем? Лучше поговорить с умным псом, чем тратить время на подлого человека.
— Рорк! — зову, спускаясь со склона. И как только мы скрываемся из поля видимости, дожидаюсь бегущую ко мне собаку. Нащупываю ошейник под густой шерстью и, ухватив его покрепче, командую.
— Домой.
Он послушно трусит рядом. И судя по его грязной и мокрой шерсти, уже подустал изрядно.
— Где ж тебя носило, сукин ты сын? — весело ухмыляется Трофим. — Тебя же вчера Колька везде искал.
— Да где-то по поселку бегал, — скупо улыбаюсь я. — Звони Коляну. Пусть встречает.
— Считай, спасли пса, — бухтит Трофим, отдав короткую команду соседу. — Вот только Шмелева упустили…
— Да и черт с ним, — морщусь я, мельком замечая, как в каплях воды, свисающих с веток, искрится солнце. И мне почему-то кажется, что эпопея со Шмелевым подходит к концу. Пройдет еще немного времени, и моя Линара освободится от постылого брака.
— Что дальше, Назарет? Кажется, наша затея провалилась, — кривится грустно Трофим.
Улыбаюсь ему во все хлебало.
— Его план тоже. Теперь Шмелеву надо заново искать стукачей в моем окружении. А ему сейчас не до этого… У него земля горит под ногами. Сейчас бы забрал Линару и рванул бы в теплые страны.
— Так, может, догнать? — удивляется Трофимов. — Дать леща, запихнуть в самолет…
— Пусть бежит, — морщусь я недовольно. — Почему-то мне кажется, он больше не сунется. И Рорка домой доставить надо.
Поймать Шмеля труда не составило бы. Если не я, так Трофим. Можно отвести псину и на вездеходе рвануть к избушке. Или заехать с другой стороны на внедорожнике. Перестрять Шмлева и выбить, наконец, из него этот проклятый развод.
Но на меня накатывает такая давящая усталость.
«Все закончилось», — говорит моя чуйка. А я привык ей верить. Вот только со Ступой облажался. Слишком доверял человеку…
— Пойдем, — киваю Трофиму и, не дождавшись, вместе с Рорком бреду к дому.
— Серый, ну я не понял тебя! Шмель был у нас в руках. А ты ему даже по мордасам не съездил…
— Побрезговал, Денька. Пусть катится на все четыре стороны. Или провалится под землю.
— Ну, если ты не закопаешь по плечи…
— Не хочу, — мотаю башкой и рассеянно наблюдаю, как хлюпают по грязи ботинки и рядом ступают крупные собачьи лапы.
— Ты не заболел, бро? — обеспокоенно интересуется Трофим. — Возьми у Элки термометр, прежде чем идти к своим.
— Да нормально все, — отмахиваюсь я спокойно и, сняв камуфло, поднимаюсь к себе на этаж. Тихонько захожу в спальню и замираю от восторга. Пусть к чертям собачьим провалится Ступа и вместе с ним Шмелев! Пока моя семья рядом, мне ничего не страшно.
Любуюсь спящей на моей кровати женщиной. Линара лежит на боку, повернувшись лицом к кроватке, где важно сопит мой сын. Волосы любимой разметались по подушке, а ладонь лежит на матрасике сына. И в ней, как самый дорогой приз, безмятежно покоится ладошка Марка. Застываю как вкопанный и глаз не могу отвести. Мадонна с младенцем. Бухнуться бы на колени. Зацеловать до экстаза.
Еле сдерживаюсь, мать вашу!
Неслышно, словно кошка, обхожу кровать. И стянув с себя шмотки, осторожно укладываюсь рядом, испытывая непреодолимое желание касаться любимой. Чувствовать ее дыхание. Мне просто нужно ощущать Линару. Знать, что она рядом и никуда больше не денется. А Шмелев? Он нас больше не побеспокоит. Понятия не имею, откуда у меня такая уверенность. Но она крепнет с каждой минутой.
«Предосторожность еще никому не помешала», — думаю, чуть отстраняясь от Линары. Торопливо вбиваю сообщение Трофиму и, зарывшись носом в волосы любимой, легонько целую плечо.
— Сережка, ты? — шепчет спросонья моя девочка.
— Кто ж еще, — улыбаюсь я, проводя языком по шее и ключице. Вдыхаю запах, такой родной и любимый. Закрываю глаза от счастья, распирающего меня изнутри.
— Девочка моя сладенькая, — шепчу, жадно водя ладонью по всему телу.
— Где ты был? — спрашивает мой маленький командир.
— У Кольки собака пропала. Ходили с Трофимом искать.
— Нашли?
— Конечно. Жалко, пропал бы Рорк…
— Мне этот разговор напоминает диалог из «Летучей мыши». Про Эмму… Помнишь?
