Да и ребятишки мне нравятся. Макс уже считает себя взрослым. А Маша просто прелестная девочка. Непосредственная и искренняя. Что думает, то и говорит. Если начинает хитрить, то это сразу заметно. Ее проказы безобидны. Не знаю, почему так раздражались предыдущие няни. Ведь Маша ребенок. Она не может сидеть на одном месте, ей надо бегать, скакать и вообще носиться сломя голову.
Жевала бутерброд с сыром. Мысли почему-то переключились на Станислава Игоревича. Вот уж никогда не подумала бы, что такой жесткий мужчина может быть отличным отцом. Впрочем, жесткий он на работе. А дома совсем другой. Заботливый папаша.
Даже странно, что от него ушла жена. Чего ей не хватало для полного счастья? Мало того, что состоятельный человек, так еще и отличный семьянин. Таких сейчас редко встретишь. Впрочем, может, он только детей любит, а так по бабам мотается или жену ревностью мучает? Я же его почти не знаю.
— Ася, мне деньги нужны к четвергу, — прервал мои размышления Ник.
— Зачем? — я доела бутерброд и налила себе еще чай.
— Нас пригласили в гости на базу отдыха «Садко». Надо прихватить вина и продуктов.
— Так четверг же рабочий день. Я не могу, — напомнила ему.
— Ну, вечером подъедешь. После работы.
— Подозреваю, что вечером я освобожусь поздно. Не думаю, что у меня получится.
— Ася, там будут очень нужные мне люди. Я поеду один, раз ты не можешь.
— Ладно, езжай, — кивнула я. — Дело превыше всего.
Но что-то неприятное шевельнулось в мозгу. Чем он там будет заниматься без меня? Как-то вообще это неправильно. Мы пара, а он поедет на пикник один.
— Денег мне дай, — снова попросил Ник.
— Ты едешь, а я нет. Так зачем мне тебе денег давать? — удивилась я.
— У меня сейчас лишних нет.
— У меня тоже лишних нет.
— Да ладно, прекрати. Тебе отличный аванс заплатили. Я вообще хотел тебя попросить мне дать взаймы на айфон.
— Про это даже не думай. Я вполне обхожусь Самсунгом. Айфон — роскошь.
— Я уже говорил, мне надо для имиджа. Но раз тебе жалко, дай денег хотя бы на продукты для пикника.
— Ник, — вздохнула я. — Почему я должна тебе их давать? С какой стати? Ты тоже работаешь. А я с тобой не еду. По-моему, даже странно у меня деньги просить на подобную ерунду.
— Я все потратил на раскрутку. Реклама очень дорогая. Нет у меня сейчас денег, потому у тебя и прошу.
Да, все логично. Я залезла в кошелек и протянула ему две купюры.
— Ты смеешься или издеваешься? — обиделся Ник. — Мне надо ящик пива купить, колбаски для барбекю, овощи, еще всего по мелочи.
— Что-то много «по мелочи» получается, — заметила я.
— Мне надо произвести хорошее впечатление.
— Больше у меня нет. Нам надо за квартиру заплатить, продукты купить. Мне надо кое-что из одежды обновить. И отложить немного. Не знаю, что дальше с работой будет.
— Та-а-к… — протянул Ник. — Больше не дашь?
— Нет. И этого вполне хватит. Даже слишком много. Произведешь впечатление на товарищей, когда зарабатывать начнешь.
— Прикрысила, значит, деньги? — насупился Ник.
— Что? — не поверила я своим ушам. — Что ты сказал?
— Что слышала, — буркнул Ник.
Таких выражений я от него еще не слышала. Вот уж не ожидала такого от Никиты. Какое мерзкое словечко!
В воздухе повисла напряженная тишина. Я пила чай и смотрела в окно. Было обидно. Я постоянно плачу за все, Ник только ноет. И вот его благодарность.
Прикрысила я, значит, свои же деньги! Похоже, пора навести порядок в нашем совместном бюджете. Пополам — значит пополам. А то избаловала я Никиту. Только и слышу: «Потом я тебе все отдам… Я тебе бесконечно благодарен… Дай, пожалуйста, на рекламу… Дай на то, дай на сё…»
Ник подошел ко мне, обнял за плечи, поцеловал в макушку.
— Ну, прости. Не дуйся. Ты же знаешь, как я тебя люблю… Это все для нас. Вот немного раскручусь, заработаю деньжат. Буду тебя баловать, носить на руках. Буду тебе брендовые шмотки покупать.
Я молчала. Можно подумать, Ник держит меня за дуру. На шута мне брендовые шмотки? Не в них счастье.
— Обиделась? — он заглянул мне в глаза. Взгляд нашкодившего щенка. Как на такого злиться?
— Ник, ты очень изменился в последнее время, — обида почти ушла. Но надо высказать все, что накипело. Иначе Ник так и будет думать, что ему всегда и все сойдет с рук. — Мне не нравится, как ты стал относиться ко мне. Словно я тебе что-то должна.
— Нет, ты все не так поняла. Просто у меня сейчас очень сложный период в жизни. И без твоей поддержки мне не справиться. Ты же у меня чудо, прелесть, умница. И все понимаешь. Правда? Как говорил Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Значит, ты за меня в ответе.
Интересно, в моем случае «приручили» или «прикормили»? Пожалуй, последнее…
— Все начинать с нуля — невероятно тяжело, — продолжал Ник. — Но иначе я не могу. Надо пробовать, искать себя. Снова и снова. Или буду серостью, каких вокруг море. Тебе же не нужен такой мужчина? Бесцветный, скучный? Уверен, что нет.
Серость мне не нужна, это точно. Но и яркую личность Ника вынести иногда невероятно сложно. Порой я чувствую себя ломовой лошадью, которая тащит на себе все, что можно.
— Хорошо, я постараюсь уложиться в те деньги, что ты мне выделила, — благородство Ника зашкаливало. — Спасибо и на этом. Я тоже тебя понимаю. И тебе нелегко менять профессию учителя на няню. Понижение в должности и все такое…
— Рада, что понимаешь.
— Вытирать сопливый нос ребенку — не сахар, конечно, — вздохнул Ник, сокрушенно покачав головой.
— Ник, Маше пять лет, и нос она себе вытирает сама. Маша вообще девочка самостоятельная. Не надо принижать ребенка. Это отвратительно.
— Ты стала нервной и заводишься с полуоборота. Устала, наверное. Приляг, отдохни. Только сначала убери посуду за собой. Это быстро. На ночь оставлять нельзя, засохнет все, утром не отмоешь.
— Нет, Ник. Ничего я мыть не буду. Ты прав, я устала и пошла спать. Хочешь — сам мой. Не хочешь — не надо.
— Так посуда же твоя, — Ник удивленно посмотрел на меня. — Наведи порядок на кухне и отдыхай. Это займет у тебя всего несколько минут.
— Я буду за собой убирать, когда посчитаю нужным, — заверила я Никиту. — Не нравится — давай разъедемся. Отдохнем друг от друга.
Я прошла в спальню и рухнула на кровать. Нащупала пульт на тумбочке, включила телевизор.
Слышала, как на кухне Ник включил воду и сердито звенел посудой. Его дело, хочет — пусть моет. А я не встану ни за какие коврижки. Надоело мне под дудку Никиты плясать.
