— А я — эклеры, — я обняла Машу и она прижалась ко мне.
— Я думал, вы сегодня навестите друзей, — Станислав Игоревич достал из машины пакет и передал его Максу. — Отнеси в столовую. И скажи Елене Павловне, пусть накроет на стол.
— Желания не было, — призналась я.
Дети убежали в дом.
— Вы чем-то расстроены, — заметил Князев.
— Нет, ничего. Все нормально.
— Я же вижу, что-то случилось. В чем дело?
— Встретила Ника. Моего бывшего парня. Все настроение мне испортил, — зачем-то сообщила я Князеву. — И с работой тоже проблемы. Никуда не берут.
— Ну, настроение мы вам быстро поднимем. Уверен, и с работой у вас все наладится.
— А еще… Я увидела ваш блокнот с рисунками, — я все-таки решила прояснить ситуацию. — Случайно. Уронила его и увидела, что там изображено. И то, как вы меня нарисовали, мне…
— Не понравилось? — усмехнулся Князев.
— Да. Это меня смутило. И очень сильно. Кто дал вам право изображать меня в таком виде? — праведное возмущение рвалось наружу. Нет, даже не возмущение, гнев.
— Что ж, об этом мы поговорим вечером, когда никто не будет мешать нам. А теперь идемте есть пирожные. И не хмурьтесь. Блокнот я сожгу. Или порву. При вас, чтобы не сомневались — я ничего не сохранил.
— Не надо. Мне понравилось, как я получилась. Только нарисуйте мне платье, — хотела сказать строго, но не смогла сдержать улыбку.
Глава 30. Стас
Настя увидела мои рисунки. Что ж, я на это рассчитывал, оставляя блокнот на краю стола рядом с письмами. Он не мог не упасть. Я проверил несколько раз. Все получилось, как и было задумано. Анастасия возмущена и заинтригована. Отлично.
Девушке понравилось то, что она увидела. Мне тоже это нравится. И Настя мне нравится.
Мой план начинает работать. Платье и туфли она приняла. На машине сегодня ездила. Теперь автомобиль в ее полном распоряжении. Так ненавязчиво начну приручать эту разбойницу. Все равно она станет моей. Это неизбежно. Потому что я так хочу.
Чаепитие и поедание пирожных прошло шумно. Дети обсуждали предстоящий праздник. Только Настя была задумчива. Из-за Ника? Или из-за моих рисунков?
— Ася, а мы завтра будем вышивать? — Маша потянулась за очередным пирожным и едва не опрокинула чашку. Анастасия ловко успела подхватить ее, не дав чаю пролиться, и протянула Маше блюдо с пирожными.
— Будем. Не вертись за столом. Если хочешь что-то, что стоит далеко, попроси и тебе передадут.
— На празднике будет фейерверк. Мы сегодня выбрали. Очень красивый, — поделилась дочь с Асей. — Я очень люблю фейерверки. А ты? Ой, — смутилась она. — Не «ты»… Вы любите фейерверки?
— Ничего страшного, — Настя положила в чашку сахар и задумчиво размешала его. — Можешь говорить мне «ты». Похоже, больше я не буду работать учительницей.
— Почему? — удивился Макс.
— Не могу найти работу. Но это не страшно. Буду теперь няней.
— У нас? — обрадовалась Маша.
Настя посмотрела на меня.
— Конечно, у нас, — я был рад.
— Это отлично! — Макс тоже был доволен.
— Для нас отлично, — поправил я сына. — Не для Анастасии. Не сомневаюсь, вы сможете вернуться к преподавательской работе, не расстраивайтесь, — приободрил я Настю.
— Я и не расстраиваюсь. В принципе, это совсем неплохо. Жизнь меняется, буду подстраиваться под нее. Поскольку я больше не «училка», можешь обращаться ко мне тоже на «ты», — разрешила Настя Максу.
— Хорошо, — расплылся он в довольной улыбке.
— Тогда и вы зовите меня Стасом, — попросил я Асю. — Не люблю официоз.
— Это можно, — кивнула она.
— Итак, за ваш новый статус, за очаровательную няню Асю, — поднял я чашку с чаем. — За то, чтобы вы работали у нас очень долго.
— Спасибо… Стас, — она смогла произнести мое имя и широко улыбнулась.
Вечером мы играли в лото. Старая игра из моего детства. Маленькие деревянные бочонки с цифрами, потертые карточки. Детям игра нравится. У нас в ней свои правила. Можно придумывать разные названия для цифр и запутывать противников.
Ждал, когда дети угомонятся и уснут. Сегодня, как назло, Маша долго не засыпала. Мечтала о предстоящем «бале», фантазировала. Как же девочки любят праздники! Максу это не особо надо. Ему интереснее играть в боулинге с друзьями.
Маша уговорила почитать ей сказку. Долго вертелась в постели, наконец заснула. Я спустился в гостиную. Аси там не было. Может, тоже отдыхает? Налил себе коньяк, подошел к окну. По дорожке, ведущей к дому шла Ася. Она закуталась в палантин и зябко обхватила себя руками.
— На улице очень свежо, — заметила она, переступая порог. — Роса выпала. Но какая дивная ночь! Звезды огромные, яркие.
— Будете коньяк? — предложил я. — Он согреет.
— Нет, спасибо, — девушка сбросила палантин и села на диван.
Я плеснул немного в пузатый бокал и подал ей. Она взяла и неуверенно покрутила его в руке.
— Тут всего-то капля. Для профилактики, против простуды, — настаивал я.
Хорошо, если она сможет немного расслабиться. А еще лучше, если много. Уж слишком сегодня Ася скованная. Ночь чудесная, а мне так хочется романтики… Мы могли бы немного пройтись по саду. А потом… Сейчас не стоит думать о «потом». Рано еще.
Подал ей шоколад. Она взяла дольку.
Как бы мне хотелось кормить ее с рук. Ее мягкие губы касались бы моих пальцев. Осторожно, трепетно…
— Если только против простуды, — с сомнением произнесла девушка.
Она пригубила коньяк, закашлялась.
— Не умею пить крепкие напитки, — призналась она. — Я хотела с вами поговорить.
— О моих рисунках?
Настя кивнула. Надо же, как они ее задели. Это хорошо.
Я подлил Насте еще коньяка. Но она отставила рюмку на подоконник.
Протянул ей блокнот.
— Можете взять себе на память. Я нарисовал вам платье.
Анастасия посмотрела на рисунок.
— Мне нравится. Вы здорово рисуете.
— Я собирался поступать в Академию Художеств. Но не сложилось.
— Только вы мне польстили. Я не такая.
— Вы намного лучше. Я не смог передать всего вашего очарования. У вас одухотворенный взгляд. Как у ангелов на итальянских фресках.
Она подняла на меня глаза. Темные, подернутые поволокой.
— Спасибо. Вы умеете говорить приятные вещи.
— Это правда.
Девушка молчала и улыбалась, глядя на рисунок.
