Рагнарин вновь смеется, но поддерживает ее:
— Разумно.
У подъезда через лобовое стекло терпеливо наблюдает за тем, как долго прощаются девушки. Перешептываясь и эмоционально жестикулируя, спорят. Ему не слышно, о чем, и неожиданно любопытно.
Это уже полноценный абсурд. Женские разговоры и сплетни, даже если они касались непосредственно его персоны, Дениса никогда не заботили. Но с Шахиной с самого начала все идет исключительно странно.
Луценко входит в подъезд, а Янка не спешит возвращаться в машину. Так и стоит, будто каменная статуя, даже не оборачивается.
Покидая салон, Рагнарин хлопает дверью сильнее, чем нужно, чтобы вывести ее из этого странного оцепенения и подготовить к своему приближению. Однако никакой реакции от девушки не следует, пока он не останавливается непосредственно перед ней.
— Все нормально?
Поднимая взгляд, она улыбается. И попутно с этим судорожно сжимает в кулаки, безвольно повисшие вдоль туловища руки.
— Да, конечно.
Чуть склоняя голову набок, Денис щурится. Внимательно изучает ее лицо.
— Что сказала твоя подруга?
Янка резко и нервно выдыхает, разбивая воздух облачком пара. А затем так же бурно и взволнованно втягивает новую дозу кислорода.
— Ксеня думает, ты со мной играешь.
— И почему же она так решила?
— Вероятно, потому что ты… богат, — давать оценку его финансовому состоянию для нее намного унизительнее, чем озвучивать посеянное подругой семя сомнения относительно истинных намерений Дениса.
— А ты сама как думаешь? — вкрадчиво интересуется он.
По спине Шахиной слетает ледяная дрожь, и она, не справляясь с ней, содрогается всем телом. Хмурясь, поднимает воротник и, зябко ежась, втягивает глубже шею.
— Я не знаю… — выдыхает прерывистым шепотом. — Мне страшно. Наверное, это возможно.
Глаза Рагнарина, задерживаясь на ее лице, вновь сужаются. Лицевые мышцы приходят в жесткое движение, когда он с силой сжимает челюсти.
— По живому, Янка, — без каких-либо эмоций произносит он.
— Что?
— Полоснула.
— Прости.
— Прекрати, — резко останавливает ее Денис. — За что ты извиняешься? Чувствуешь себя виноватой?
— Не знаю…
— А надо знать. Станешь извиняться ради приличия, будут пользоваться. Даже тогда, когда правда на твоей стороне.
— Я не хочу, чтобы ты злился на меня.
— Едем, — с привычной уверенностью командует он. — Договорим в машине. На улице холодно.
Глава 9
Запоминаю каждый миг, секундами каждыми с тобою,
Заполняю каждый миг, секундами каждыми тобою.
© Monatik «Зашивает душу»
Заглушив мотор у подъезда Шахиной, Денис медлит со словами, рассчитывая, что она не станет сразу убегать. Места на парковке не нашлось, остановился чуть в стороне, заблокировав выезд нескольким машинам, а значит, не сможет проводить ее до квартиры.
Поворачиваясь, упирается взглядом в бледное лицо девушки. Рассматривает. Вглядываясь, ищет какие-то новые для себя детали и мелочи. Яну разбирают неизвестные ему эмоции, но она стоически удерживает их внутри. Лишь дышит поверхностно и часто сглатывает.
— Я провел больше семи часов в самолете. Плюс время до и после полета. Ты считаешь, если бы я хотел просто поразвлечься, сорвался бы сразу к тебе?
В голосе Рагнарина не выделяются сердитые, оборонительные или укоризненные тона. Он сух и спокоен. А Шахина и рот боится открыть, чтобы не сорваться на непозволительные эмоции.
— Ответь, Яна, — подталкивает ее так же бесстрастно. — Я задал вопрос. Чтобы прийти к пониманию, нужен конструктивный диалог, а не мой монолог. Иначе через неделю мы снова к этому вернемся.
— Нет. Я не думаю, что ты бы в таком случае поехал сразу ко мне, — рвано выдавливает она.
Ее затапливает сумасшедшая по своей силе смесь стыда за сомнения и удовольствия от надежды, которая вновь расцветает внутри нее буйным цветом. Никак не получается выровнять дыхание, а на лице эмоции отражаются пунцовыми красками. Прижимая щеку к плечу, потирая, прячет смущение.
Зря она по дороге пальто сняла. Вновь становится зябко.
— Я не пацан с рогаткой. У меня нет времени на игры, Яна. Интереса, впрочем, тоже. Будешь сомневаться, не сможешь доверять мне, вместо этого слушать других людей, сразу тебе поясняю, ничего у нас не получится. Если тебя что-то беспокоит, просто озвучь это.
Когда он замолкает, в салон прокрадывается напряженная тишина. И Шахина выталкивает из себя звуки, заставляя говорить, только чтобы не дать ей снова осесть между ними стеной непонимания.
— Я скучала… И, наверное, успела забыть, какой ты. Потому и усомнилась. А не должна была. Сейчас мне стыдно за свое недоверие.
По тому, как в одно мгновение яростно сжимаются его челюсти, понимает, что на самом деле вся эта ситуация для него так же неприятна, как и для нее.
— Это все? — спрашивает он, глядя перед собой в лобовое стекло. — Или есть еще что-то, что ты забыла? Не сделала?
— Все.
— Отцу что сказала?
— Что ты на мне обязательно женишься, — с нервным смешком шутит Шахина, чтобы обесценить неприятную для нее тему.
Рагнарин замирает на выдохе. Медленно поворачивается. Смотрит странно. Ее слова не то чтобы неуместны, в его понимании они парадоксальны настолько, как если бы она вдруг с острого перепугу начала доказывать один из законов де Моргана.
Принимая решения, Денис всегда думает о последствиях. Янка же рвется в будущее необдуманно, на скорости. И после этих слов ее голубые глаза горят ярче самых мощных уличных ламп.
«Смотри в меня…»
«Забирай…»
Затягивает в себя с нетерпением и сумасшедшей жаждой сближения.
— А завтра? В силе? Целый день? — не скрывая волнения, уточняет она.
— Утром мне нужно заехать в офис. Подъеду за тобой где-то после одиннадцати. Успеешь выспаться.
— А мне не спиться, Денисочка. Отчего-то…
Она не говорит ничего особенного, а у него ощущение, что пустой желудок совершает сальто и обрывается в пустоту.
— Тогда займись лекциями и прочими делами, чтобы быть полностью свободной для меня эти два дня.
Ее щеки алеют. Пухлые губы растягиваются в счастливой улыбке.
— Ты по мне вообще-вообще не скучал? — спрашивает со свойственным ей одной задором.
Ему остается только удивляться, какие ресурсы она использует, чтобы так быстро переключаться между всеми этими эмоциями и состояниями.
