— Знаю, это пугает, котенок. Но я не причиню тебе вреда. Обещаю.
Ласково скользит еще ниже. Раскрывает пальцами темно-розовые лепестки и, неосознанно прижимаясь ноющей плотью к столу, хрипло прочищает забитое горячим комом горло.
У Янки там… Мокро, горячо и охрененно приятно. Вроде нормальный такой микс, естественный, а дробит чувства совершенно неожиданно. В мелкую клеточку. Вдребезги. Все здравые мысли из головы выносит.
Забывает, что собирался не торопиться. Действует на голых инстинктах.
Растирая собравшуюся между нежными складочками влагу, жадно вдыхает аромат ее возбуждения. Сглатывая, тяжело выдыхает.
А уж когда Янка решается и без всяких предупреждений накрывает его каменную плоть ладонью, мир вокруг начинает вращаться с головокружительной скоростью.
— Ох, бл*дь… Твою мать…
Она тут же отдергивает руку и с опаской смотрит ему в лицо.
— Прости. Прости за грубость, котенок. Это на хороших эмоциях. Продолжай.
Возвращает ее руку на свой член, сомневаясь, что она решится на это еще раз самостоятельно. Придавливая пальцы, показывает, как прихватить через ткань брюк. Даже через этот плотный слой Шахина дарит ему чумовое удовольствие, вызывая судорожные сокращения мышцы живота.
— Чего бы тебе хотелось теперь?
Взгляд девушки подобно его теряет фокус. Прикрывая веки, она пытается выровнять дыхание и справиться с наплывом незнакомых ощущений, а Денис прикладывает все усилия, чтобы тормознуть собственные эмоции и желания.
Трепеща ресницами, Яна совершает прерывистый вдох, из-за которого ее прекрасная грудь высоко вздымается. Рагнарин не может ее не коснуться. Старается деликатно, но по нежной девичьей коже все равно рассыпаются мурашки, едва он только накрывает свободной рукой чувственное полушарие. Закусывая нижнюю губу, она пытается сдержать стон. Ерзает бедрами, поддаваясь инстинктивному желанию потереться промежностью о его пальцы.
— Хочу, чтобы ты… Хочу, чтобы тоже разделся и лег на меня, как прошлой ночью.
* * *
Ничего подобного Рагнарин в планах не носил сегодня, но ее просьбе не способен противостоять.
Быстро сбросив одежду, опускается на Янку, накрывая ее тело своим.
Это уже знакомый им ритуал. Был бы… Если бы она не раздвинула ноги, полностью открываясь для него и принимая его болезненно твердый член между своих идеальных ножек.
— О-о-о… Ах… Да, да, да… Денис Рагнарин…
Это ее «Денис Рагнарин» в очередной раз сбивает все его настройки. Забавная Яна Шахина. Смешно ему, да. Но рассмеяться не получается. Все звуки и даже дыхание в груди застревают.
Под кожей, будто электрические разряды, ползут жаркие ударные волны. Сердечная мышца, разгоняясь до немыслимых скоростей, забивает сумасшедшим стуком не только слух. Частит ударами в каждом уголке тела. Троит. Фонит. Разлетается по мышцам горячими вибрациями.
Янка тем временем, совершенно потеряв стыд, раскрывает бедра еще шире. Вздрагивает всем телом и с тем самым особенным волшебным хрипом стонет.
С этого момента все, о чем Рагнарин может думать: какая она влажная, и как чертовски приятно ему будет в ней двигаться.
Насколько она готова ему доверять? Насколько готова именно к сексу?
Денис хочет, чтобы сама просила.
Желает ее видеть изнывающей от вожделения. Трепещущей. Бесконтрольно дрожащей. Умоляющей. Кричащей.
Скользнув немного ниже, осторожно вдавливается в горячую влагу между шелковыми складочками. Она стонет. Он неожиданно тоже. Подается ближе. Чувствует, как плечи девушки под весом его груди начинают ощутимо, словно в ознобе, сотрясаться.
Его собственное дыхание становится громче и чаще. Повторный толчок бедрами — уже откровенное предложение.
«Готова?»
Еще десять минут назад не планировал лишать ее девственности. Хотел подготовить. Растянуть предвкушение.
«Нет, нельзя…»
«Не здесь… Не сейчас…»
Но… Шахина ерзает. Стонет. Изнывая от желания, отчаянно трется сосками о его грудь. Инстинктивно двигает бедрами навстречу. Шипит, выдыхая избытки своего удовольствия.
— Какая же ты чумовая, Янка… — голос звучит на самых низких нотах.
Этот стол, пошлый скрип кожаной обивки под ними и скользкое масло между… Можно ли найти более неподходящий момент для первого раза?
«Хреновая… Очень хреновая идея…»
«Закругляйся, Рагнарин».
«Позже…»
Однако у Шахиной другие взгляды на ситуацию.
— Пожалуйста, Денис…
— Что, котенок?
— Ты понимаешь…
— Скажи…
— Займись со мной любовью.
То, что она не колеблется ни секунды, сминает остатки его выдержки.
— Янка…
Рагнарину бы сохранять рассудок холодным. Действовать так, как требует ситуация, а не так, как того желает искушенное тело. Но…
— Заведи руки за голову и постарайся не двигаться, пока я не разрешу, — инструктирует он.
Девушка вытягивается. И смотрит, как загипнотизированная, лишь изредка, словно забывая об этой физической потребности, хватая губами воздух.
— Хорошо, котенок. Умница, девочка.
Рагнарин сдавленно сглатывает. Перекладывая вес тела на одну руку, второй обхватывает свой раскаленный болезненно-эрегированный член. Собирает им густую влажность между ее половыми губами. Водит сверху вниз, расчетливо задевая чувствительный комочек клитора.
Шахина отзывается судорожными вздохами и тихими стонами удовольствия.
«Твою мать…»
Отыскав вход, Денис слегка в него упирается, проникая в нее одной лишь головкой. Замирает в напряженном ожидании, глядя девушке прямо в глаза.
— Последний шанс, Янка.
Высматривает хоть какой-то знак протеста. Но она не двигается. Абсолютно. Даже лицо не выражает никаких эмоций. То ли Шахина слишком буквально восприняла его предыдущее указание, то ли слишком напугана, чтобы отказать в последний момент. Смотрит широко распахнутыми глазами. А потом вдруг выталкивает то, к чему Рагнарин оказывается не готов:
— Я люблю тебя, — на одном выдохе.
Его грудь обжигает странным теплом. Эта жгучая лава толкается изнутри и с какой-то одуряющей силой бьет по ребрам, мимоходом выбивая дух. Мышцы с низким вибрирующим гулом дробит сильнейшее примитивное желание — овладеть.
«Моя…»
Когда Денис подается вперед, Яна неосознанно зажмуривается и задерживает дыхание. Один резкий и глубокий толчок плотно соединяет их тела. Но острой боли, про которую она ранее слышала, нет. Вздрагивает и пронзительно взвизгивает от избытка других ощущений. То, как Рагнарин растягивает ее изнутри, на первых всплесках эмоций вызывает дискомфорт, стыд и… томительное удовольствие. А если оставаться совсем честной, то даже стыд в тот миг открывается для нее новыми гранями. Это чувство оказывается запретным, греховным и непривычно волнующим.
