На пике этих ощущений тело сотрясает непрекращающаяся сладкая дрожь. Все еще округленные в изумлении глаза стремительно заполняются слезами, хотя плакать ей вовсе не хочется. Ей хорошо.
— Постарайся расслабиться, Янка, — отрывисто шепчет Рагнарин. — Не зажимай меня. Расслабься.
Пытается следовать этим указания. И у нее почти получается. Секунду, две, три… Мышцы, бесконтрольно пульсируя, словно самовольно сжимают мужскую плоть.
— Прости…
Оставаясь неподвижным, Денис тяжело выдыхает и жестко сжимает челюсти.
— Ты умница, котенок. Моя умница.
Оглаживая ее трясущиеся плечи, высвобождает из неудобного положения руки, о которых она успела забыть. Заводит их себе за шею. Касается лицом ее лица. Трется, как ей кажется, с нежной лаской. Коротко целует в губы.
— Готова?
— Еще не все? Ну, то есть…
— Только начинаем.
С первым же толчком Яна впивается ногтями ему в шею. Ощутимо дергается и давится воздухом. Что-то мычит, так как ей не сразу удается нормализовать дыхание, чтобы с непроизвольным беспокойством спросить у вновь замершего Рагнарина:
— Что это такое?
Вал колючего жара, который ринулся с низа живота вверх и горячими волнами разлился по всему телу, вызывает у Шахиной неожиданный шок.
А Денису, к окончательному замешательству девушки, становится весело. Прижимаясь губами к ее шее, он хрипло смеется, посылая по ее влажной коже легкие вибрации.
— Все нормально, котенок. Просто расслабься и не забывай дышать. Остальное я сделаю сам.
Позволяет ей совершить лишь один неглубокий вдох и целует. Жадно и влажно. Захватывая ее рот, требует от нее полного подчинения. И Шахина, осознавая свою неопытность, поддается. С упоительным наслаждением принимает его грубоватые ласки.
Толчки возобновляются. Они медленные и тягучие, но дыхание девушки все равно моментально срывается на рваные хрипы и всхлипывание. В груди и животе зарождается сладкая томительная дрожь, которая не дает телу сохранять статическую неподвижность, как Яна ни старается. Раз за разом, с каждым движением Дениса, ее, словно током, пронизывает сладострастным удовольствием.
Реакции поражают. Здоровая физическая концентрация дает сбои. Слух забивает внутренним гулом и сумасшедшими толчками сердца. Зрение расплывается, заполняя видимость сплошным полотном разноцветных бликов. Живот скручивает узлом. Спину и поясницу то жаром обдает, то остужает резким холодом.
А потом, в один миг, все обрывается. Денис резко подается назад, полностью выскальзывая из ее тела. Глядя в потолок, Яна судорожно выдыхает, заторможенно соображая, что за горячие брызги покрывают внутреннюю часть ее бедра. А когда понимание настигает ее сознание, моментально заливается жгучим румянцем.
* * *
После душа поднимаются в спальню. Ощущая сплошную физическую усталость и некоторый дискомфорт, Шахина едва переставляет ноги. На улице только начинает сереть, но она решительно настроена ложиться спать. Зевая, опускается на заправленную кровать. Прикрывая глаза, с ленивой улыбкой приветствует проворно наваливающуюся на нее дрему.
— Не так быстро, Янка.
Настороженно моргает, ощущая на себе вес Рагнарина. Он медленно, словно подарочную упаковку, раскрывает ее халат. Покрывает влажными поцелуями плечи. Спускаясь к груди, скользяще проходится языком по соску.
И все — Шахину буквально выбрасывает из желанного забвения. Внутри возобновляются неясные колебания. Ей вновь становится невыносимо жарко. Дыхание утяжеляется, срываясь в тишину спальни короткими сиплыми стонами.
Захватывая сосок полностью в рот, Денис всасывает его с выверенной и невероятно приятной силой. Внутри Яны выстреливают, словно сжатые пружины, неизведанные импульсы.
— Господи… Что это?
Рагнарин спускается ниже. Минуя быстрыми поцелуями живот, сгибает ноги девушки в коленях и толкает их вверх, полностью раскрывая ее для себя. Испытывая сильнейшее смущение, она порывается выпрямиться, но Денис, удерживая бедра, не дает закончить этот простой маневр.
— Тихо, котенок. Тебе нечего стыдиться. Здесь ты тоже очень красивая.
Янка в ответ лишь бессвязно мычит. Шумно выдыхая и часто моргая, слепо таращится в потолок.
А когда Рагнарин касается ее чувствительной плоти ртом, громко стонет и непроизвольно выгибает спину, подаваясь к нему всем своим существом. Его язык с ошеломительной точностью ударяет стыдливо спрятанную между складками бусинку. Влажно, с потрясающим натиском ласкает, гладит и снова ударяет.
Лавина новых ощущений поднимает внутри Яны сумасшедший ураган.
— Пожалуйста… Пожалуйста…
О чем она просит, сама не понимает. Зачем Денис так делает? Это же невозможно терпеть. Невыносимо.
Что это за безумие?
Поддаваясь неясному порыву, Шахина опирается на локти и прослеживает все манипуляции Дениса визуально. С изумлением осознает, что наблюдение за тем, как он ее вылизывает, добавляет ощущениям остроты.
Стыд затапливает, но она упорно держит глаза открытыми, даже несмотря на наливающуюся в теле тяжесть.
— Пожалуйста… Пожалуйста… Денис Рагнарин…
Что же ей сейчас необходимо? Что?
Не понимает. Только догадывается: раз удовольствие с каждой секундой нарастает, значит, есть какая-то вершина. И ей крайне сильно хочется до нее добраться.
А в этом ей может помочь только Денис.
— Пожалуйста… Пожалуйста…
Тягучие спазмы стягиваю живот. Томительное наслаждение ощутимо бьет изнутри, заставляя мышцы сокращаться. Кажется, вот-вот произойдет что-то удивительное… Какой-то безумный взрыв… Кажется… И снова нет… Откатывает, на миг уступая власть каким-то болезненным, почти неприятным ощущениям.
По липкой от испарины коже медленно ползет озноб. Кровь циркулирует стремительными огненными циклами. В дыхании прорывается такая частота, что легкие начинают жечь. Сердце бешеными ударами разбивает кружащуюся в груди хлипкую массу эмоций.
Весь организм сбоит. Работает странно. Неправильно. Пугающе.
Наверх бы… Вдохнуть… Освободиться…
— Пожалуйста… Пожалуйста…
Моргая, отмечает, что темнота с каждым разом задерживается. Пространство расплывается. Так тяжело и так хорошо, что в какой-то момент все эти ощущения кажутся просто непереносимыми. Странная волна, гибкая, как кошка, щекоткой пробегает по спине вниз. Задерживается на пояснице. Печет там до нестерпимого зуда.
— Ах… Пожалуйста… Пожалуйста… — двигает бедрами навстречу его языку.
Стопы ног напряженно сгибаются. Пальцы начинают дико дрожать.
Теряясь в ощущениях, на изломе мучительного наслаждения, Яна прикрывает глаза. Опадает на спину. С незнакомой остротой отзывается на то, как Денис зажимает пальцами оба ее соска.
