— Я делаю так, как мне велят.
— Прости, ты что-то принимаешь? — Марина несдержанно хватает сестру за руку. Всматривается в пустые глаза. — Как ты можешь оставаться такой спокойной?
— А я уже все нервные клетки истратила, Мариночка. Нет у меня ресурсов, даже на страдания. И ты прекращай.
— Я поняла, поняла, ты считаешь, что берешь передышку, пуская все на самотек. Только как ты собираешься выпутываться потом? Этого я, черт возьми, не понимаю!
— А я не понимаю — тебе, что, больше всех надо? Успокойся.
— Ты меня убиваешь, Янка…
— Никого я не убиваю. Успокойся, — повторяет, приобнимая старшую сестру за плечи. — Давай, я сделаю тебе укладку. Как в салоне, конечно, не получится. Но обещаю постараться.
— О чем ты? Не хочу я…
— Садись, садись, — подталкивает Марину к креслу. Глядя в зеркало, перебирает пальцами ее густые темные волосы. — Ты оттеняла тон после нового года? Мне кажется, темнее стало.
— Да. Карина затонировала, — машинально отвечает та.
— Прикольный оттенок. Синевой отдает.
— Мне тоже нравится.
— Как насчет крупных локонов?
— Можно.
Ровно к назначенному часу начинают съезжаться гости. Поначалу выдержка не изменяет Яне. Она спокойно стоит рядом с матерью и сестрой. Отец находится чуть дальше в компании мужчин. Гости привычно беседуют, затрагивая нейтральные темы. Справляются друг у друга о здоровье и успехах. Обсуждают последние события в стране. Выказывают надежды на благоприятный год.
Яна разносит приглашенным кофе. Придерживаясь указаний матери, начинает со старших — мужчин, затем женщин. Старается улыбаться в ответ на благодарности.
Справляется.
Отставив серебряный поднос, вновь застывает рядом с матерью и Мариной.
Когда же все, словно по команде, затихают, а отец Йигита берет слово, внутри Яны внезапно зарождается дрожь.
— Итак, позвольте обратиться на правах старшего нашей семьи, — начинает он важным и неторопливым тоном. — Все мы знаем причину, по которой сегодня собрались. Молодые люди хорошо знакомы, любят и уважают друг друга…
После этого половина из того, что говорит дядя Кемаль, проходит мимо Яны. Тремор бьет ее кисти. Ползет выше, пробегая нервной волной по плечам. Морозит спину.
— …заключить официальный союз, который в будущем приведет к благому итогу…
Глаза теряют способность видеть. Сознание заполняет недавнее прошлое.
Рагнарин.
Его голос. Его лицо. Прикосновения. Смех. Поцелуи. Горячее дыхание. Хриплый шепот. Тяжесть его тела. Спокойное и уверенное доминирование. Внимательный, проникающий в самую душу, взгляд.
— Господин Шахин, по приказу Аллаха и с позволения Пророка, просим вашу дочь Айну за нашего сына Йигита.
В легких заканчивается воздух. Но вдохнуть она боится. Эмоции высекают в груди искры. Кажется, если кислород поступит — загорится. И, как пророчила Марина, взлетит, будто петарда.
— Я свое согласие даю. Наталья тоже. В нашей семье принято спрашивать и у девушки. Дорогая Айна, что скажешь?
По голосу Яна слышит, что отец, обращаясь к ней, улыбается. Но увидеть почему-то не может. Зрение размывает.
Вопрос, конечно, чистая формальность. Все знают, что она должна ответить. Ждут с такими же улыбками и тихими смешками. Тетя Барчин подходит с серебряным подносом, на котором лежат цветы, связанные красной лентой кольца и ножницы. Замирает рядом с мужем и сыном.
Яна все это помнит по определению. Различает пятнами. Дорисовывает детали в сознании.
Щеки обжигают слезы. В них намного больше эмоций и чувств, чем можно себе предположить, глядя на девушку со стороны.
В них вся ее боль и отчаяние.
«Нет… Нет… Нет…»
«Не хочу… Не пойду… Не буду…»
Как только получается наполнить легкие кислородом, выпаливает свой ответ:
— Нет.
— Что?
Представляет, как тетю Барчин перекашивает.
— Мой ответ — нет.
— Ты в порядке, дочка?
Наверное, с лица матери сходят все краски. Лицо отца страшно себе даже представить. Хотя нет. Сейчас не страшно. Грудь распирают другие эмоции.
Яна не может их сдержать. Они вырываются наружу резкими словами.
— Нет, — повторяет с каким-то изощренным удовольствием. — Нет. Я не выйду замуж за Йигита. Никогда.
— Позволь поинтересоваться, что за причины у тебя, чтобы отказать нашему сыну? — на фоне общих нервных охов и вздохов, которыми не гнушаются эмоциональные турки, спокойный голос дяди Кемаля еще сильнее раззадоривает Яну.
Но едва она открывает рот, вступает отец:
— Это все нервы. Предлагаю сделать вид, что мы этого не слышали. Всё! Инцидент исчерпан. Айна выйдет замуж за Йигита. Как только окончит учебу в Москве…
— Нет, не выйду. Слышите меня? — швыряет на ближайший стол букет.
Выступает вперед, хотя Марина, хватая за руку, пытается ее удержать. Забывая обо всем святом, что ей прививали с детства, разбивается насмерть.
— Не выйду. Никогда, — не может остановиться. Повторяет снова и снова. — Никогда! И чтобы навсегда поставить точку в этом вопросе! Чтобы развеять ваши напрасные надежды! Чтобы вы поняли меня четко и ясно! Чтобы увидели, какая я на самом деле! Я никогда не выйду замуж за Йигита Догана, потому что полюбила другого мужчину, — пауза, которую Янка берет для пущего эффекта, взрывается чередой громких возмущенных охов и ахов. Рушит стены, разнося свой смиренный образ в щепки: — У нас с этим мужчиной были отношения.
— Это шутка?
— Аллах-Аллах, какой позор!
— И она еще…
— Тьфу, — смачный плевок тети Барчин прилетает Яне прямо в лицо.
Молча закрывая глаза, утирается рукавом.
— Мы этого никогда не забудем!
— Хвала Аллаху и Пророку! Терпеть вас не могу, тетя Барчин.
— Ах ты мерзкая соплячка! Будь ты проклята, принцесса! Будь ты трижды проклята! — бьет Яну по лицу. — Слышишь? Будь ты проклята, девчонка!
Выкрикивая ругательства, вцепляется несостоявшейся невестке в волосы.
Когда кто-то отцепляет и оттягивает женщину, Янку подхватывает под локоть отец. Волочит через зал к лестнице. Следом с криками и плачем бегут мать, Марина и еще несколько женщин.
В спальне мужчина в гневе размахивается и ударяет дочь по щеке.
Мир пошатывается. Бьет волной душевной боли. Пока родитель не замахивается второй раз. Тогда превозмогает боль физическая. За третьей пощечиной из глаз брызгают слезы.
