– Если ты сейчас сдашься, я никогда не прощу их тебе, – в отчаянии прошептала ему.
Я могла думать лишь о том, чтобы спасти его жизнь, спасти Ноара. Я не хотела его терять. Я не могла его потерять. Бережно я отпустила его лицо, чтобы вытащить стрелу и прижать руки к ране.
Что здесь вообще произошло? Я лично была свидетельницей того, как Ноар целый день ходил с шипом химеры в теле – без каких-либо ужасных последствий. Что сделало эту стрелу более смертоносной?! И почему Нику хватило секунды, чтобы сломить волю Фидрина внутри себя?
ЧТО БЫЛО ПО-ДРУГОМУ?
Неужели я настолько сильно переоценила себя? Или…
О, боже мой!
«Игнорируй боль», – сказал Ноар.
Ну, разумеется.
Боль всегда была рядом. Она была моими воротами. Увеличительным стеклом, под которым я могла сфокусироваться.
Это означало, что сперва я должна была сломить волю Ноара.
Кто-то встряхнул меня за плечи.
– Надо убираться отсюда! Немедленно! – прокричал Лазар. Звук его голоса был так далеко, будто я застряла в другом измерении.
– Еще нет! – закричала я, собирая все силы, что у меня только были, – все, чем я владела и что я могла, и тем самым разрушила невидимый щит, который Ноар воздвиг вокруг моих чувств.
После этого я перестала существовать. Я не могла двигаться, не могла дышать и не могла уловить ни одной ясной мысли. Я была болью. Я была светом. Я была Кассардимом. Я была Хаосом. Я была Ноаром. Я была моей волей.
– Покажи себя, Фидрин, – прошептала я, и эхо моего приказа заставило белую пустоту передо мной содрогнуться.
Сформировалась темная фигура, увенчанная хаосом. Она возвышалась в центре уродливой черной паутины, которая вторгалась во все сущее, словно паразит.
Зловещие пропасти смотрели на меня с ненавистью.
Здравствуй, Амайя.
В его приветствии эхом отозвалась тысяча тембров, но, все же, я узнала бы его голос всегда и везде. Фидрин. Я знала это с самого начала.
Ты не знала совсем ничего, – процедил он.
Я испугалась. Он мог читать мои мысли! Ну конечно, он мог. Фидрин находился в моей голове. Он являлся самим Хаосом и пытался найти слабое место в моем разуме.
Пока Фидрин смеялся, его форма изменилась и приобрела черты Тинко.
Я направляю тебя так, как направляю Хаос. Твоя любовь столь предсказуема.
Лицо Тинко ухмыльнулось. Дым струился из уголков его рта.
Я хотел отнять у тебя все, начиная с твоего младшего брата, но он… сильнее, чем кажется. В свою очередь, Тинко открыл мне замечательные новые перспективы.
Бесчисленные голоса хихикали, пока я потрясенно смотрела на Железного принца. Фидрин пытался заразить Мо, и, когда он потерпел неудачу, Тинко должен был занять это место? В таком случае, это Фидрин был ответственен за нападение в Блуждающем лесу…
Ну, конечно, – рассмеялся император Хаоса. – Я учился. Я понял, как слаб мой народ. Его слабость – моя сила. Столь многим кассардам потребовался всего лишь небольшой толчок, чтобы упасть в мои объятия.
Я почувствовала легкое царапанье на своих ногах. Уродливая паутина разрасталась. Нащупывая, извиваясь, жадно она тянулась ко мне. И вдруг мне стало ясно: Фидрин пытался задержать. Он зря терял время!
Ты всегда была умной, Амайя. Но это уже не принесет тебе никакой пользы. Ты не остановишь меня.
Медленно и настойчиво он приближался. Никаких шагов – Фидрин плыл на своей паутине из зловещих завитков.
– Не я, а они, – прошептала я, протягивая к нему руки. Каким-то странным образом я знала, что на самом деле все еще держала Ноара в своих объятиях и боролась за его жизнь. В другом мире.
Свет осколков жемчужины остановил Фидрина. Его рот скривился от боли и от ужаса. Он питался силой, которой обладала я.
Ты не можешь остановить меня! – визжал он. Потом Фидрин закричал, и его крик превратился в безумный смех. Ты умрешь. Нет, ты уже умираешь и не видишь этого. Драгоценный камень поглощает твою жизненную силу. Ты не можешь остановить меня. Я – единственное, что стоит между Кассардимом и Хаосом. ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ОСТАНОВИТЬ МЕНЯ!
Я чувствовала, что он был прав.
В другом мире я уже почти не дышала.
Мое сердце билось совсем слабо.
Это уже не имело значения.
Пока оно билось, пока я могла хоть немного дышать, я не собиралась сдаваться. Холодная улыбка расплылась по моему лицу.
– Нет, Фидрин. Я могу остановить тебя, – бескомпромиссно возразила я. – Потому что я этого хочу!
Мои слова схватили уродливую паутину и заставили ее рассыпаться нить за нитью на миллиарды крошечных осколков.
Фидрин закричал. Я оставалась непреклонной и продолжала. До тех пор, пока крики императора Хаоса не превратились лишь в воспоминания.
Когда я избавилась от его воли, повсюду вдруг развернулась мощная волна дыма и щупалец. Хаос надвигался на меня, грозя поглотить.
Голыми руками я приказала ему остановиться. Осколки драгоценного камня засияли ярче, чем когда-либо. Они горели.
Я горела.
Еще совсем немного…
Воля Фидрина была сломлена.
Еще совсем немного…
Мне предстояло только остановить Хаос, вытеснить его из Ноара, прочь с арены, прочь из Кассардима.
Еще совсем немного…
Я не могла потерпеть неудачу.
…немного… и я смогла бы позволить себе отдохнуть…
…отдохнуть.
Свет стал тьмой и тишиной.
Тьма превратилась в Тени.
Из тьмы возник голос.
Он не разрешал мне отдыхать.
Он звучал, словно звезды в черной ночи. Словно руки, которые всегда спасут меня. Словно сердце, которое было моим домом.
– Останься со мной, котенок!
На краю света
Меня разбудил звук колыхающихся на ветру парусов. Я смутно видела горы облаков. А под ними развевался черный флаг.
В поле моего зрения появилось лицо. Серые, словно дождливый день, глаза внимательно изучали меня.
– Где… Ноар?
Из моего горла вырвался лишь хриплый шепот, но человек, казалось, понял меня. Он криво улыбнулся.
– Принц Теней спасает то, что осталось от Золотой горы. А теперь спи дальше.
Я не знала, применил ли мужчина свою волю или мое тело просто сочло его предложение хорошим, но я почти сразу же подчинилась, с облегчением понимая, что Ноар в данный момент кого-то спасал. Ведь если он сам кого-то спасал, то с ним все было в порядке. А если так, Ноар был жив. А если он был жив, значит, мне удалось.
