Он тронул скулу Фариса там, где ее ужалил кнут Салиха.
– Я, конечно, от него и шрама не оставил, но очень интересно, как тебя угораздило… Трещины в ребрах и перелом ключицы будут зарастать еще пару дней, так что ничего тяжелого не поднимай. Воду и дрова я сам принесу, слышишь? Если заболит голова – скажи. Вообще-то, не должна: сотрясение несильное, да и занялся я им вовремя. Но кофе лучше пока не пить, я тебе травяное зелье сварю. Надеюсь, им тоже досталось?
– Им? – ошарашенно вопросил Фарис, вообразив, что Раэну уже все известно.
– Ну, ты же не хочешь сказать, что все это сделал один человек? А ты только поворачивался из стороны в сторону, чтобы ему было удобнее? – усмехнулся лекарь. – Если скажешь, что поскользнулся на ступеньках харчевни, я тоже не поверю. Трупы-то хоть не нужно прятать? Если нужно, говори сразу!
Раэн откровенно веселился, а у Фариса на сердце стало еще тяжелее. Чувствовал он себя так, словно никакой драки не было в помине, и не его успел от души отходить свинцовыми кулачищами Касим. Но Раэн… Как он не понимает, что неприятности снова начинаются?!
– Так что же случилось? – с неподдельным интересом вопросил целитель, присаживаясь на корточки возле корзины и жестом останавливая дернувшегося помочь Фариса. – Нет, ты пока сиди, а то голова закружится. Я сам разберу. Кофе? Какое счастье! Ага, и мясо копченое – очень кстати, можно сегодня не готовить. Сейчас перекусим… Кто ж тебя так разукрасил? Да еще и ножом задел?
– Кнутом, – мрачно ответил Фарис и все-таки вышел на кухню следом за целителем, который потащил туда корзину. – Раэн, я не хотел! Клянусь!
– Да я и не сомневаюсь, – пожал тот плечами, споро управляясь с принесенной едой: бутылки, свертки и связки колбасок сами собой плавно разлетались по предназначенным им местам. – Как-то не верится, чтобы ты приставал к почтенным жителям Нисталя с просьбой тебя отлупить. И у кого же в руках был этот кнут?
На последней фразе в голосе чародея что-то неуловимо изменилось, он стал вдруг мягким, как хорошо выделанная замша. А у Фариса по спине пробежала дрожь, и он подумал, что спроси кто-нибудь таким ласковым тоном про него – стоило бы испугаться. И что пришло время отвечать за собственную глупость и неосторожность. Вздохнув, он постарался как можно короче рассказать, что случилось, не скрывая ничего…
– А потом, значит, ты вырвался из лапищ этого Касима и смылся, подхватив корзину, – задумчиво подытожил целитель его рассказ. – Ну и молодец, а то ведь стойкость тоже бывает глупой. Да и с перцем отлично придумал! Но вот все остальное…
– Раэн, ты злишься? – виновато спросил Фарис и тут же молча обругал себя болваном.
Конечно, целитель должен злиться! Сказано ведь было не совать носа на улицу! А он, дурень, решил, что обойдется. И теперь надо ждать нового приговора старейшин!
– Злюсь, – кивнул Раэн и добавил: – Ты даже не представляешь, как я злюсь. Но не на тебя.
Нет, он все-таки ничего не понимал! Чужак ведь…
– Сейлем этого так не оставит, – попытался объяснить Фарис. – Я с ним даже разговаривать права не имел, не то что отбиваться. Он потребует, чтобы меня наказали. Кнут, колодки… И это еще самое меньшее. А если Салих с Касимом подтвердят, что я сам их задел, меня опять приговорят. И они подтвердят, можешь быть уверен. Меня – снова к столбу, тебе – виру за проступок, а потом изгнание…
– Это мы еще посмотрим, – усмехнулся Раэн. – Даже ваш Совет не настолько глуп, чтобы поверить в их вранье. А я все чаще думаю, что Сейлему было бы полезно пару недель пожить в жабьей шкуре. Хотя жабы на самом деле довольно милы. Ему куда больше подойдет крысиное обличье.
– Ты… и это умеешь?
Фарис посмотрел на целителя с недоверчивым испугом, вспомнив птицу из пепла и все остальное, чего обычный лекарь и близко не мог бы сделать. Неужели…
– Устроить неприятности тому, кто так старательно их выпрашивает? О, сколько угодно! – Раэн плеснул вина в стаканы и протянул один из них Фарису: – Держи, пара глотков тебе не повредит. Завтра новолуние. Время правды, которой пора появиться на свет вместе с молодой луной. Завтра в Нистале многое изменится.
– И ты мне все расскажешь?
Фарис вгляделся в лицо чужестранца, на которое легли тени от огня, делая его незнакомым и странно хищным, опасным… Словно Раэн, которого он знал, добрый и великодушный, вдруг обернулся кем-то иным.
– Завтра, – кивнул Раэн, выпил вино и поднялся: – Пойду заканчивать работу. А ты поешь и делай, что хочешь, только на улицу больше не ходи.
– Раэн! – возмутился Фарис, чувствуя, как шею и уши заливает жар. – Что я, не понимаю?!
– Понимаешь, – согласился Раэн. – Потому и прошу, а не приказываю. Кого бы ты ни услышал или ни увидел, хоть друга, хоть брата, хоть родную матушку… Сиди в доме и никого не пускай в мою мастерскую. Обещаешь? Я могу на тебя положиться?
– Я… Да!
У Фариса пересохло во рту от волнения. Никого не пускать? Значит, дело не только в том, что Раэн пытается его уберечь? Ему самому нужна помощь?!
– Обещаю, – истово поклялся он, и целитель, снова молча кивнув, ушел в маленькую комнату позади спальни.
Фарис посмотрел ему вслед, помешал угли в очаге и покосился в окно на стремительно темнеющее к вечеру небо, затянутое все теми же снеговыми тучами. Новолуние? Да тут и полная луна не пробьется!
Допив разрешенные несколько глотков вина, он закусил их ломтем копченой баранины, переоделся в чистое, сменив рубашку, неприятно липнущую к коже, и подумал, не сходить ли к кобыле? Сено – это не дрова и не вода, если носить понемногу, вряд ли он себе повредит. Кто знает, сколько Раэн еще будет в мастерской, а лошадь – существо нежное, за ней уход нужен. Вывести бы ее прогуляться по двору…
Нерешительные мысли прервал скрип снега под чьими-то шагами за окном, и тут же в дверь требовательно постучали.
Вскочив, Фарис замер, не зная, что делать! Звать Раэна? Запирать дверь изнутри? Поздно – она уже распахнулась, и через порог шагнул именно тот гость, которого он боялся увидеть!
– Где твой хозяин?
Голосом старейшины ир-Кицхана вполне можно было порезаться, а под его взглядом Фарису отчаянно захотелось сделать шаг назад. Но он глубоко вдохнул и напомнил себе, что старейшина заговорил первым. А это значит, что даже ашара имеет право ответить. Больше того – должен ответить, когда такой уважаемый человек спрашивает. А вот в глаза смотреть нельзя…
– Почтенный Раэн работает и просил его не беспокоить, – выдавил он, отводя взгляд.
– Работает?! Ну так придется ему повременить с работой!
Ир-Кицхан шагнул вперед и… остановился, едва не налетев на Фариса, заслонившего дверь в спальню.
– С дороги, тварь… – прошипел он и почему-то глянул Фарису не в лицо, а гораздо ниже.
Глаза старейшины изумленно и гневно расширились, он открыл рот, задыхаясь от возмущения, и только тогда Фарис понял, что увидел ир-Кицхан у него на поясе. Нож, отлитый Раэном! Там, в саду, Фарис о нем помнил, но обнажи он, ашара, оружие против свободных жителей Нисталя, и смерть у столба ему могла бы показаться милостью. Даже избей Сейлем его до полусмерти, Фарис не взялся бы за рукоять ножа, потому что сделать это означало навлечь беду на Раэна. За проступки ашара в ответе его хозяин!
