— Всё правильно. Это я ей велел так сделать.
— Вот поэтому я не могу ей позвонить.
С шумом опускаю ладонь на стойку и администратор тихонько ойкает, округляя глаза.
В моём взгляде бушует огненное пламя, которое без труда вспарывает эту малышку за стойкой рецепшен. По спине бегут колючие разряды, и я понимаю, что эта дурёха мне что-то недоговаривает.
Идиотка…
— Она что, давно уехала?
— Часа три назад.
— Как это?
Отступаю на шаг назад, отчаянно соображаю, что же произошло. Значит, супруга продолжает брыкаться, и теперь она решила сбежать, не дожидаясь моего возвращения.
Вот ненормальная баба!
В душе поднимается фонтан негодования, ослепляющий мои глаза и приводящий в настоящее бешенство.
— Она была с чемоданом. Закрыла бронь, даже денег назад не попросила, и уехала.
— Ещё бы, это же мои деньги! Она никогда их не считала, ведь в жизни ни дня не работала!
Рычу, отчаянно соображая, что я должен предпринять, и разворачиваюсь на каблуках, направляясь к выходу.
— Подождите!
Девчонка бежит за мной, держа в руках какой-то прямоугольник, и вручает в руки, приседая при этом:
— Вот, она просила вам передать.
— Спасибо.
Выхожу из отеля, сжимая в руках конверт с изображением лебедей, и прыгаю за руль. Что ж, там, наверняка, какое-то слезливое послание, как она меня любит и как хочет снова со мной быть. Это же Марина. Она всегда меня обожала.
По-другому и быть не может.
Иначе, зачем этот красочный конвертик в сердечках?
Раскрываю конверт, и мне на колени выпадает лист «в клеточку», с рисунком, который супруга нарисовала обычной шариковой ручкой. Впрочем, рисунком это можно назвать с натяжкой. Потому как на листе изображён довольно-таки неприличный жест со стоящим вверх среднем пальцем руки.
Фак.
Багровея, кидаю рисунок на пассажирское сидение.
Значит, моя жёнушка вовсе не хочет примирения, а решила ещё больше усугубить конфликт. Что ж, она не знает, с кем связалась, потому что я — теперь её самый главный враг, и я обязательно её найду. Она покорится. По-другому и быть не может.
Или я не Даниил Лебедев.
Опускаю стекло автомобиля, с наслаждением вдыхая тёплый вечерний воздух, и постепенно успокаиваюсь.
Ну, что я так разгорячился? Хочет Марина поиграть в кошки — мышки, поиграем. Только эта пушистая мышь забыла, что все ниточки — в моих руках, и без меня ей ни за что не справиться.
Глупая, глупая мышка.
На что она сейчас жила, чем расплачивалась в отеле? Правильно — моими деньгами. И если на её карточку перестанут течь деньги, то она совсем скоро останется без гроша в кармане, и прибежит ко мне просить милостыню.
Значит, нужно это ускорить.
Ну, не будет же она голодать? Нет, она — мать, ей надо кормить своего ещё нерождённого отпрыска. Ей нужно покупать одежду, средства гигиены, косметику. Лекарства, не дай Бог.
А всё это — огромные бабки, которые эта идиотка брала из моего кармана, особо не задумываясь при этом, откуда они там берутся. Ведь она, в отличие от меня ни дня в своей жизни не работала. Нет, я просто подобрал её практически голую и привёл в свой дом. Отмыл, одел и поставил рядом, рука об руку.
И теперь эта неблагодарная не хочет закрыть глаза на мои интрижки? Вздумала тягаться со мной? Показать, что она тоже что-то может?
Ну ладно. Пусть потрепыхается.
А я посмотрю.
Как назло, все банки уже закрыты. Но завтра же с утра я отправлюсь к финансистам — попробую заблокировать карточку жены или хотя бы поставлю запрет на постоянное пополнение её карты с моего счёта в банке.
И всё. Без моих денег она ничего не сможет сделать.
Завожу мотор, выжимая сцепление, и прикрываю окно. Злость — плохой советчик. Но завтра, на холодную голову я обязательно придумаю, как мне найти Марину.
И побыстрее.
Глава 10
Даниил
*****
Вхожу в отделение банка, улыбаясь белозубой улыбкой, и тотчас направляюсь в кабинет управляющего — мои вопросы решаются именно на этом уровне, и никак не меньше.
— Вас ожидают?
Секретарша в приёмной скользит по мне внимательным изучающим взглядом, сразу же прикидывая примерную стоимость моей одежды, и изучает свой ежедневник, очевидно соображая, внесён ли мой визит в запись.
Я сверкаю голливудской улыбкой, непринуждённо высовывая золотые «роллексы» из-под рукава пальто, и обдаю девушку свежим запахом мяты, игриво подмигивая при этом.
— Нет, но я не должен записываться заранее.
— У Игоря Петровича через пять минут совещание. Он не сможет вас принять.
Секретарь спокойно откладывает ежедневник, и выжидательно прокатывается по моему телу вниз — вверх, очевидно, давая понять, что разговаривать со мной больше смысла не имеет.
Но я не привык так легко отступать, причём перед девчонкой, которая отчего-то не впечатлилась моей природной харизмой и белозубой улыбкой.
Парадокс просто.
Может, я старею и теряю при этом хватку?
Сначала жена, с которой я прожил пять лет, вздумала взбрыкнуть, а теперь вот моя улыбка не производит на незнакомую девчонку никакого впечатления.
Раньше все женщины, начиная от юных нимфеток и заканчивая пожилыми матронами, просто падали к моим ногам увидев лишь благосклонную улыбку в их адрес. Да они были готовы ноги в кровь сбить, только бы исполнить то, о чём я попрошу.
А сейчас?
Очень странно.
И даже как-то … обидно.
— Передайте, что приехал Лебедев. Думаю, ваш начальник сразу же освободится.
Церберша спокойно кивает, удаляясь по коридору, соблазнительно виляя при этом задом. Я бы с удовольствием попробовал его на ощупь прямо сейчас, в этой приёмной.
Хм, неужели я не произвёл на неё никакого впечатления? Или, она настолько преданна боссу? Трахается только с ним?
Растерянно гляжу вслед секретарше, и выдыхаю. Неприятный инцидент, конечно. Если так пойдёт дальше, моим уделом будут только толстые пятидесятилетние женщины.
Наконец, церберша возвращается и благосклонно кивает:
— Проходите.
Выдыхаю, направляясь по коридору. Ну, наконец-то. Надеюсь, с управляющим проблем не будет.
*****
— Я вас правильно понял? Вы хотите, чтобы мы заблокировали карту вашей супруги?
