После двух лет бесплодных попыток мы с Даней прошли все необходимые обследования, но врачи лишь разводили руками — оба совершенно здоровы. Я пила разнообразные травы и снадобья, обращалась к гадалкам и экстрасенсам и все меня заверяли, что долгожданная беременность вот-вот наступит.
С этими мыслями я и жила. Каждая новая менструация доводила меня до состояния стресса, больно била под дых и не давала дышать. Больше всего на свете я боялась, что вот-вот Даниил уйдёт от меня, женившись на более здоровой женщине, способной произвести на свет наследника, но муж, несмотря на все тяготы, оставался рядом.
И это мотивировало. Давало силы на продолжение битвы.
Битвы с неизвестным и очень изматывающим противником.
Так прошло ещё полтора года.
Затем мы начали совершать поездки к разным святыням, которые призваны даровать малыша молящимся. И опять — пролёт. Не помогало ничего, и последней надеждой стало ЭКО. Но даже эта процедура не принесла желаемого с первого раза.
И я уже хотела было опустить руки, но всё-таки решилась на повторную процедуру.
А сейчас, когда, наконец-то, вторая попытка ЭКО дала долгожданный результат, я потеряла всё. Так может, господь специально не давал мне детей, чтобы ничего не забирать у меня, тем самым уравновесив мою жизнь?
Сначала — умер свёкор.
Возвращался вечером из офиса, не справился с управлением и столкнулся с большегрузом. После его смерти все дела на фирме плавно перешли к Даниилу, и он автоматически встал у руля семейного предприятия. Все деньги и дом, в котором мы жили, были записаны на свёкра, и ими распоряжаться мы сможем только после оглашения завещания.
Хотя — какая теперь разница? Всё равно, Даня — единственный сын, наследник всего состояния, и завещание — не больше, чем простая формальность. Но юрист свёкра чётко посчитал дни и обозначил дату, в которую нам нужно прибыть для оглашения завещания.
Казалось, самое страшное — произошло. Но теперь, я в одночасье потеряла и любимого мужа, и лучшую подругу.
Вспомнив о победной улыбке Катерины, с которой она гордо прошествовала мимо меня, у меня на глазах выступили слёзы. Как она могла так со мной поступить, ведь мы были не разлей вода с самой школы?
Раздаётся стук в дверь номера, и я осторожно спускаю ноги с кровати, нашарив тапочки. Створка распахивается, и я вижу курьера с огромной корзиной кустовых белоснежных розочек в руках, стоящего на пороге.
— Лебедева Марина Вячеславовна?
— Да, это я.
— Это для вас, распишитесь.
Бегло чиркаю ручкой по листу бумаги, и принимаю сказочный подарок из рук парнишки. Открытка, вставленная в букет, красноречивее всех слов говорит мне о том, что мой муж безгранично раскаивается.
«Малыш, прости меня. Возвращайся домой, я тебя жду».
Машинально сжимаю кулак, тем самым сминая открытку, и подхожу к окну, задернутому плотной шторой. Окна отеля выходят на шумную мостовую, по которой, ничего не зная о моих невесёлых мыслях, бредут люди. У них своя жизнь, свои заботы и свои мысли, и им нет дела до моей боли, которая поглотила всё в моей душе.
Могу ли я теперь доверять Дане?
Шумно вздыхаю, опуская глаза и машинально прижимаю ладонь к животу — очень надеюсь, что мой малыш в порядке. Это для меня сейчас — самое главное.
Мобильный, лежащий на тумбочке, начинает вибрировать, и я смотрю на экран, на котором высветилась улыбающаяся фотография неверного мужа. Ещё вчера я бы с радостью схватила бы трубку, с придыханием внимая словам благоверного, а теперь я опасаюсь брать трубку, боясь услышать что-то больное и неприятное.
Неужели, я в нём так жестоко ошиблась?
— Доброе утро, родная.
— Доброе.
— Получила мой небольшой презент?
— Да, спасибо. Розы прекрасны.
— Прям как ты.
Неприкрытая лесть заставляет меня улыбнуться, а в душе зарождается какое-то тёплое чувство нежности, потерянное ещё совсем недавно. Что ж, возможно, он и вправду искренне раскаивается, мечтая вернуть меня назад, в наш уютный спокойный дом.
— Как ты узнал, где я остановилась?
— Ну, милая, не так сложно установить, в каком из отелей города зарегистрировалась Лебедева Марина Вячеславовна.
— Понятно.
Конечно, для супруга нет никаких препятствий и он довольно быстро вычислил, где я остановилась. Впрочем, я и не пыталась скрыться, сняв номер в одном из ближайших к дому отелей — побоялась ехать ближе к центру в том состоянии, в котором я пребывала.
Тем более, автомобиль я вожу совсем недавно, и, скажем помягче, я не слишком опытный водитель. Скорее — обезьяна с гранатой. Поэтому до этого я предпочитала передвигаться либо с Даней, либо с нанятым шофёром.
Шумно выдыхаю, на секунду закашлявшись, и муж тут же с трогательной заботой осведомился:
— Простыла?
— Нет-нет.
— Возвращайся домой, малыш.
Молчу, сдвинув брови к переносице, не в силах задать самый важный на сегодняшний момент, вопрос. И супруг, похоже, почувствовал этот немой вопрос, повисший в воздухе.
Или, он просто хорошо меня изучил?
— Всё, что было с Катей — для меня чудовищная ошибка. Я тебе клянусь, что это было всего один раз, и он для меня ничего не значит. Совсем.
— Даниил…
— Правда, родная. Давай всё забудем, а?
Испепеляющее чувство потери плотно засело в моей груди, не давая свободно дышать, и я снова закашливаюсь, плотно сжимая губы. Качаю головой, совершенно забыв, что собеседник меня не видит.
— Я не могу так.
Супруг должен хоть раз в жизни прислушаться ко мне, к моим чувствам, чтобы понять — мне нужно, наконец, всё переосмыслить. Очень надеюсь, что он не станет на меня давить.
Глава 4
Марина
*****
Никогда Даниил не прислушивался ко мне, считая навроде домашнего животного. Милого, пушистого и абсолютно бесполезного. Хотя я всячески пыталась доказать ему свою значимость в доме.
Но не вышло.
Да, он доверил мне ведение домашнего хозяйства, был внимателен и никогда не обделял в средствах, но не более. Мы делали только то, что он решит. Ездили только туда, куда он захочет, и общались только с теми людьми, которые выгодны для его бизнеса.
Мне же он разрешил общаться только с Катериной, ни коем образом не препятствуя частым визитам подруги в наш дом. И, как оказалось, не случайно.
— Ну, что нужно, чтобы ты меня простила?
— Время, Даниил. Всего лишь время.
Я слышу в голосе супруга нарастающее раздражение, но не собираюсь отступать — для меня измена, пусть даже разовая — не просто действие. Это — ужасное преступление против семьи и брака, для которого ещё нужно заслужить прощение.
