— Зай, — обиженно хныкала Лиза.
— Не называй меня «зай», — в миллион первый раз попросил он.
И в миллион второй услышал:
— Ну, зай! Ну что ты на меня-то злишься? Я же не знала, что ты будешь как дурак стоять там в темноте, пока не догадаешься прийти сюда.
Не было смысла ей что-то рассказывать, пояснять, спорить. Даже злиться. Уже не было.
— Одевайся, — кинул он ей на кровать платье. — И иди к гостям.
— А ты? — не скрывая радости, принялась натягивать дорогую одёжку Елизавета.
— Лидии Васильевне не здоровится. Я пойду к Диане. Если она проснётся и будет в настроении, мы, может быть, придём.
— А знаешь, я тут подумала, а может, нам второго ребёнка завести? — развернулась она спиной, чтобы он застегнул молнию.
«А я подумал, а не развестись ли нам», — усмехнулся он, аккуратно потянув за бегунок.
— Год прошёл. Мне уже можно. И ты не говоришь, но я знаю, ты же хочешь, — развернулась она и прильнула к нему, преданно заглядывая в глаза.
— Я подумаю, — дежурно чмокнул он её в щёку. — Сильно не напивайся.
— Я кстати, видела твою Скворцову, — принялась она прихорашиваться у зеркала. — Моржов говорит, у вас намечается какой-то совместный проект с «Вест-Ист», и будет очень кстати, если она поможет с моим интернет-магазином. Я постараюсь поговорить с ней на вечеринке. Мне кажется, я ей понравилась.
— Она уже уехала. Но сказала, что ты можешь позвонить и договориться о встрече.
— Ну вот, я же говорила, что она тебе не откажет, — растерев помаду на губах, повернулась Лиза. — Спасибо, зай!
И упорхнула. Довольная, прощёная, беззаботная.
Лидию Васильевну Роман отправил с водителем домой.
И когда она уехала, переложил к себе на кровать спящую дочь. На край уложил подушки, чтобы она ночью ни дай бог не скатилась. Рядом поставил знакомого розового зайца, что уже обосновался в детской. И после душа зачем-то прихватил с пеленального столика флакон с присыпкой.
Нанёс на тыльную сторону ладони, растёр, понюхал, прижался губами.
Он так и уснул, положив щёку на руку. Ни грохочущая музыка, ни взрывы фейерверка, ни шум, ни пьяное веселье — ничто не потревожило их с Дианой сон.
А ранним утром, едва взошло солнце и позволили приличия, Гомельский позвонил своему адвокату.
— Да, — ответил тот, — есть у меня знакомый юрист по бракоразводным делам.
Глава 24. Роман
Разговор с юристом был недолгий.
Роман собирался лишь проконсультироваться и оценить свои шансы оставить при разводе дочь.
Юрист обещал учесть все нюансы и предоставить возможные варианты решения вопроса в пользу Романа и мирным, и не очень путём.
Выглядел Гомельский, конечно, невозмутимо, равнодушно, строго и по-деловому, но так было тошно от всего этого, что, выйдя на улицу, он снял пиджак, развязал галстук и сейчас с удовольствием окунул бы голову в холодную воду. Но на улице к обеду припекало так, что не удалось глотнуть даже прохладного воздуха. Словно не конец апреля, а июль.
А него было столько работы. Но он сам её себе придумал, чтобы был повод лично заехать в «Вест-Ист». И это предвкушение от встречи с женщиной, что, как бы он ни хотел, не шла из головы, разом освежило лучше любого ветерка.
Он лично привёз подготовленные документы. И имел долгий и приятный разговор с Григорием Вагнером, правой рукой Марины Вячеславовны и её финансовым директором, но саму Марину, как не тянул время, Гомельский не застал.
— Ой, представляешь, — щебетала вечером в столовой Лиза, за ужином делясь своими новостями, — эта Скворцова была такой милой, провела для меня экскурсию, всё показала, рассказала, назначила мне личного консультанта, — трещала она без умолку, не замечая, что Роман даже перестал жевать и уставился на неё с удивлением. — Сказала, что я могу обращаться к ней в любое время, по любым вопросам и даже накормила нас с Дианой обедом в их столовой. Кстати, было вкусно.
— А когда ты была у неё? — отодвинул Роман тарелку, испытав нечто сродни ревности. То есть с его женой она нашла время побеседовать, а его проигнорировала? Уж наверняка ей доложили. И он-то, когда новая няня сообщила, что Елизавета сама ушла гулять с дочерью, подумал, что она катает её в коляске возле дома. А она, значит, повезла её в «Вест-Ист»?
— Часов в двенадцать, — увлечённо ковырялась Лиза в приготовленных на пару овощах. Что было не менее странно, чем эта её неожиданная последовательность.
Роман думал, что сегодня она часов до двенадцати только будет отсыпаться. И, когда в девять оставлял Диану новой няньке, просил не шуметь, чтобы не разбудить жену. А она его даже опередила.
«И эти овощи, — с недоумением посмотрел он на большую белую тарелку, заваленную зелёно-оранжевым содержимым. — Она всегда гордилась тем, что могла есть всё что угодно и не толстеть».
— Да, кстати, если ты не будешь против, я наняла повара по правильному питанию, — с удовольствием уплетала она мягкие ломтики моркови вперемешку со стручками молодого горошка и кусочками спаржи. — Если хочешь, он и тебе будет готовить.
— И как интересно его меню сочетается с твоим «Божоле»? — оценил Роман неполный бокал с вином.
— Это последний. Просто в честь начала нашей новой жизни, — недолго думая, подозвала Лиза девушку, что прислуживала им в столовой, чтобы та напила Роману.
— Новой жизни? — покрутил он бордовую жидкость в бокале.
— Конечно, и в прямом и в переносном смысле. Мы же решили завести второго ребёнка.
Пожалуй, ему и правда стоит выпить. Ведь предстояло пережить очередной виток Лизиной мании: новый проект, правильное питание, смена прислуги, второй ребёнок. И она очередной раз решила завязать. Это настораживало. Даже больше — пугало.
«Значит, мы уже всё решили», — хмыкнул он и осушил бокал. И это как раз тогда, когда юрист посоветовал ему собрать как можно больше доказательств её пьянства.
Но у его жены всегда было отличное чутье. Вот только хватало её обычно не на долго. Едва почувствует, что всё наладилось, и снова в накатанную колею. Как с тем праздником, к которому она охладела далеко до начала. А до этого было увлечение шитьём. Одна из комнат до сих пор завалена выкройками и отрезами ткани. Это во время беременности она решила создать свою линию одежды.
